Ингрид Олеринская: «Есть только одна вещь, которую я не в силах изменить»

«Никогда раньше не думала, что такое возможно. Чтобы после трехлетних отношений можно было...

«Никогда раньше не думала, что такое возможно. Чтобы после трехлетних отношений можно было поссориться, разозлиться, побить посуду, разойтись, а потом вдруг опять стать друзьями. Но мне нравится, что у меня сейчас все происходит именно так», — говорит звезда сериала «Рикошет» Ингрид Олеринская.

— Ингрид, судя по вашему «Инс­таграму», вы постоянно позируете на красных дорожках в летних туфлях и летящих юбках. Но ведь сейчас зима, хоть в этом году она и запоздала. Неужели не мерзнете?

— Это вопрос привычки. Надо в летних туфлях — значит, буду в летних, причем на голые ноги. Нам ведь даже колготки нельзя носить, потому что они блестят на фотографиях. Никогда не забуду случай, который произошел года два назад в канун Нового года. Декабрь, снегу по колено, я еду на презентацию — на мне юбка с разрезом, в пайетках и открытые босоножки. Я открываю дверь такси и проваливаюсь прямо в сугроб. Вот это было сильно! Впрочем, у меня уже иммунитет. После такого я не заболеваю.

— Зато на фото все в шикарных платьях, все друг другу улыбаются и целуются при встрече. Похоже на встречу близких друзей. А они есть вообще на всех этих светских тусовках и вечеринках?

— Нет. Каждый приходит в своем образе, все дружелюбно общаются, здороваются, жмут друг другу руки, приглашают куда-то. Но никогда не узнаешь, искренне человек рад тебя видеть или нет. Я сама иногда прихожу в неважном настроении, но не могу себе позволить обидеть кого-то. Тут же включается «лампочка»: я на работе, я в образе. Улыбаемся! Честно говоря, очень устаю от этого. Но выходы на мероприятия — часть моей работы, а я привыкла делать ее хорошо. Опять же, это влияет на карьеру — дает возможность появляться в СМИ, меня видят, меня помнят. Мое лицо и внешний вид — визитная карточка, а презентации и вечеринки — рабочий процесс. Я же не прихожу туда повеселиться, напиться и танцевать до утра! Максимум — заглядываю на полчаса. Тем более иногда таких мероприятий бывает по несколько штук в день. А надо еще и появиться на них в разных нарядах.

— А как вот это можно успеть?

— Иногда приходится переодеваться в машине. Своего автомобиля у меня пока нет, на помощь приходит водитель. Со временем к такому ритму привыкаешь.

— А метро вы пользуетесь?

— Довольно часто. Это удобно, быстро, и мне бывает жалко тратить время в пробке. Конечно, есть нюансы. В подземке меня часто узнают, пристают. Это ужасно бесит. Когда такое происходит, я просто убегаю. Иногда говорю: «Это не я» или «Вы ошиблись». Вот недавно была история. Человек видит, что у меня в руках куча пакетов. Не то что третьей руки не хватает — не помогут и десять рук. На моем лице написано: пожалуйста, только не узнавайте меня, общаться очень не хочется. Но молодой человек как ни в чем не бывало начинает: «Это вы, Ингрид? Вы актриса, да? Давайте фотографироваться!» Вот как я должна это сделать?.. Еще недавно был вообще дикий случай. Поднимаюсь на станции «Тверская» из перехода, тоже вся в пакетах, стою, жду такси на остановке. За мной идет парень: «Это ты?» — «Что?» — «Ну, это ж ты Аглая Тарасова?» — «Нет, ты ошибся». — «А, ну тогда ты Олеринская!» — «У тебя целая подборка, что ли?» В общем, как вы понимаете, мы с ним не поладили.

— Эту тему часто поднимает Константин Хабенский. Он принципиально не фотографируется с поклонниками, только со своими друзьями. Утверждение, что публичный человек должен отвечать на просьбу каждого поклонника, Константин не признает.

— По-моему, это право любого человека — отказать. Почему артисты должны быть «обезьянками»? Никто никому ничего не должен. Разве что ты действительно захотел сфотографироваться с человеком, потому что он тебе приятен. А просто так, потому что надо? Да, обычно я стараюсь быть дружелюбной и отзывчивой. Но бывают разные обстоятельства: иногда у тебя плохое настроение, голова болит, не задался день, почему я должна фотографироваться и общаться? Как-то так. Я и в интернете стараюсь не ввязываться в дискуссии. Там довольно много агрессивно настроенных людей. Если я не хочу общаться с поклонниками — это мое право.

— А предпосылок к звездной болезни у вас при этом нет?

— А чего мне ее ловить? Это разве какая-то привилегия свыше, что тебя по телику показывают, в кино? Не знаю. Мне кажется, что ничего такого нет. И я всегда смеюсь над теми, кто задирает нос и ходит очень важно. Несмотря на дерзкий образ на экране, в обычной жизни я очень добрый и отзывчивый человек. И готова оказать помощь даже тогда, когда ее не просят. Даже если помощь понадобится кому-то из моих обидчиков, я просто протяну руку — хотя бы потому, что потом это мне зачтется в карму.

— Вы производите впечатление девушки, которой хорошо знакома психология.

— Да уж, я хапнула горюшка, назовем это так.

— А какие у вас отношения с партнерами на съемочных площадках? Например, сейчас на НТВ выходит сериал «Рикошет», где вы снимались с Екатериной Волковой. Во время съемок вы о ней говорили: «Вот моя Катя»…

— С Катей мы действительно прекрасно ладили на площадке, и как человек она мне очень симпатична. По знаку зодиака она Рыбы — точно так же, как и я. Сложно назвать это дружбой, но на определенный период партнеры становятся близкими и родными людьми. Хотя и после съемок мы с Катей продолжили общаться. Я у нее и на концерте была, и переписывались мы, и виделись где-то на «Кинотавре», и всякий раз были очень рады друг другу. Но мне сложно назвать это дружбой. Потому что подруг у меня почти нет.

— В сериале «Рикошет» вы играете не просто подругу Волковой, а ее «глаза». Довольно необычная роль...

— Не буду рассказывать весь сюжет, но да, моя героиня Оксана — подруга героини Кати Волковой — Киры, которой казалось, что ее любимый человек умер много лет назад. Именно казалось — на самом деле он был жив. С горя она ослепла, и моя героиня, являясь ее глазами, бросила все силы на то, чтобы свести Киру с ее «воскресшим» возлюбленным. Моя героиня жертвует всем, не видит вокруг никакой опасности и зла. И ей приходится за это поплатиться.

— Вы сказали, у вас самой почти нет подруг. Почему так?

— У меня была подруга, мы очень дружили много лет. Но так случилось, что наши пути разошлись, и после этого я не особенно доверяю девочкам в принципе. Я не очень люблю девочек с детства. У меня много хороших знакомых среди коллег, мы встречаемся выпить кофе, общаемся, поддерживаем друг друга. Есть несколько очень близких людей, которых я не называю друзьями, потому что для меня они значат гораздо больше, чем то, что укладывается в это слово. А вот полгода назад, в августе, я познакомилась с прекрасной девчонкой, ее зовут Оля. Причем я сама подошла к ней знакомиться в баре, который открыли мои друзья. Это было очень смешно, я приехала туда после очередной кинопремьеры, и мне было так скучно, грустно… Смотрю, у стойки тусуется какая-то блондинка веселая — хохочет в 32 зуба. Я подошла, мы познакомились, выпили по коктейлю, посмеялись от души, с тех пор видимся каждую неделю. Вот сейчас учу Ольгу готовить.

— Можете похвастаться кулинарным талантом?

— Обожаю готовить! Причем простые блюда русской кухни, котлетки всякие. Если я когда-нибудь открою кафешку, она будет называться «У Олерины». (Смеется.) Там будет не­много грузинской кухни — лобио, сациви, пхали, но основной акцент — на наше родное, привычное. Моя главная слабость — борщ. Конечно, это затратно по времени — два часа стоять у плиты, но зато как вкусно получается! Красное мясо я не ем, поэтому борщ у меня куриный. И оливье на Новый год был тоже с курицей. А самое главное, без чего я не могу пережить зиму, — это квашеная капуста. Вот сейчас у меня в холодильнике лежит целый мешок. Принесла с рынка. Очень люблю туда ходить. Там такие шикарные помидоры! Огурцы, которые пахнут огурцом, а не пластиком, как в магазине. А еще на рынке есть всякие соленья у разных рязанских бабуше­к.

— Вы же родились в Рязани! Это у вас такая ностальгия по рязанской бабушке?

— По соленьям от рязанской бабушки. (Смеется.)

— Знаю, что вы любите осваивать все новое. В Сочи летали на трапеции на высоте двухсот метров. А на съемках сериала «Кан­целярская крыса» за считаные дни научились водить автомобиль…

— Это было, хотя прав у меня нет до сих пор. Просто на пробах меня спросили, умею ли я водить. Я ответила, что нет, но могу быстро научиться. Сразу записалась в авто­школу, нашла себе инструктора, и тогда на роль меня утвердили. После пяти занятий я села за руль и поехала. Оказалось, что водить несложно, и мне это понравилось. Сейчас я хочу уже по-настоящему получить права и обзавестись машиной и мотоциклом — буду ездить на нем в весенне-летний сезон. Да и в Таиланде, куда я периодически летаю, умение водить байк очень пригодится.

— В этом году, как и в прошлом, вы на месяц летите в Азию. У вас ничего не екает, когда оказываетесь в знакомых местах, но уже без того человека, который еще недавно был вам близок?

— Бывает и так, но в целом я спокойно отношусь к таким вещам. С возрастом понимаешь, что в жизни всякое бывает. Люди встречаются, общаются, влюбляются, живут вместе. Проходит какое-то время, и их пути расходятся, но это не значит, что они потом не будут дружить. Удивительно. Никогда раньше не думала, что такое возможно: чтобы после трехлетних отношений можно было поссориться, разозлиться, побить посуду, разойтись, а потом вдруг опять стать друзьями. Но мне нравится, что у меня сейчас все происходит именно так.

— Ингрид, вы периодически говорите «с возрастом», «с годами»… Но вам всего 27!

— Да, но вы проживите мои 27! Честно говоря, я чувствую себя старухой и даже обращаюсь к себе «бабуля». Я уже не выдерживаю каких-то мощных тусовок, не могу всю ночь танцевать в клубе. Да какое там всю ночь, я вообще не танцую! Уже даже не могу встать и начать плясать, говорю себе: «Бабуль, куда тебе далеко ходить-то, вот бар — села и сиди». Правда, я очень устала.

— Чем вы измеряете свою взрослость, вот этой усталостью?

— Да, отчасти ею, а отчасти тем, что смотрю на все и думаю: «Блин, серьезно, я тоже себя так вела? Ну, это как бы не очень прикольно, но, наверное, в этом возрасте они еще не понимают ничего». Хотя я вижу многих своих сверстниц, которые до сих пор по-другому себя ощущают, им все это нравится, они вот мужа себе ищут. В 20 лет я тоже думала: «Ой, хочу мужа, хочу ребенка, хочу семью, дом — полную чашу». Сейчас я хочу работать, и все. А если уж будут отношения, то пусть в них будет легко. Безо всяких «я люблю его, потому что…». Ты либо любишь, либо нет.

— Ваш актерский дебют случился десять лет назад в фильме Романа Каримова «Неадекватные люди». Сейчас вы снимались во второй части. Что в вашей жизни поменялось за это время?

— Не знаю. Я все так же летаю в экономклассе, но теперь уже, например, прошу на площадке часовой обеденный перерыв, чего не могла себе позволить раньше. Потому что уже понимаю: один раз за 12-часовую смену мне нужно поспать, перезагрузиться. Многие режиссеры с этим не согласны.

— То есть Роман Каримов был против? Вы, случайно, не переругались на съемочной площадке?

— Переругались, но сейчас уже помирились. Съемки продолжения «Неадекватных людей» были очень сложными. И для меня, и для Ромы Каримова, и для Ильи Любимова, и для Жени Цыганова. Никто не шел в рабство, но, оказалось, мы все попали именно туда. Теперь это позади, на­деюсь, будет достойный результат.

— О непростом характере Евгения Цыганова ходят легенды. А вы что про него думаете?

— Он прекрасный человек на самом деле! Очень юморной. Мне кажется, у него образ такой — закрытый, суровый, холодный. А я в нем вижу другое: он полон иронии и самоиронии, что важно. Если он начинает с тобой шутить, то как бы тебя прощупывает, способен ты на юморок или нет? И если он тебе вбросил какую-то шуточку, а ты среагировал правильно и отшутился так, что ему понравилось, вот тогда он, может быть, чуть приоткроет дверцу, и ты увидишь, какой он на самом деле. Не могу сказать, что я его знаю, но работалось нам прекрасно.

— Сейчас у вас перерыв в съемках, чем занимаетесь?

— О, у меня интересное занятие: работаю над озвучкой компьютерной игры. Еще хожу в спортзал — кардио­тренировки, плавание, пилатес. Но без фанатизма. Азарт, что ли, пропал.

— А какую роль вы хотели бы получит­ь, о какой работе меч­таете?

— Мне хочется сыграть какую-нибудь киллершу, очень драматичную. Желательно, чтобы в финале ее еще и грохнули.

— Да вы совсем не суеверная!

— Ой, меня уже столько раз убивали в кино, что, если во все это верить, я давно должна была умереть. Хотя в гроб на съемке ложиться не очень хочется. А вот что у меня точно не получится — может быть, к сожалению, — так это сыграть дуру. Я часто слышу на кастингах от режиссеров: «Вы подходите нам и по типажу, и по всему, но у вас слишком умные глаза». И это, пожалуй, единственное, что я не в силах в своей жизни изменить.

Благодарим отель «Балчуг Кемпински Москва» за помощь в организации съемки

Статьи по теме:

• «Спасали психолог и антидепрессанты»: Ингрид Олеринская рассказала, как пережила разрыв