Лиза Шакира: «Я поняла: вот это хорошая лакмусовая бумажка, нам с этим человеком не по пути»
После выхода «Контейнера» мы с коллегами обсуждали проект и пришли к тому, что нам очень понравилась яркая дебютантка, сыгравшая Еву. Скажи, этот сериал действительно твой дебют?
Это моя первая большая роль в коммерческом проекте, сквозной персонаж, влияющий на ход событий. Другой уровень ответственности, от этого и отношение как к дебюту. Если, конечно, не считать студенческое кино, в котором у меня были главные роли.
В тебе есть что-то от Евы?
Я ее обожаю, я бы хотела, чтобы она была моим альтер эго. Ева помогла пробудить во мне какие-то скрытые стороны, научиться четче и смелее выражать свои мысли, не париться по лишнему поводу, а делать что должно. Ну и да, тусовочные нюансики: Ева — тусовщица, и, пока я готовилась к роли, пока мы снимали, я переняла этот ее вайб и тоже начала тусить. С ней у меня связана клевая история. Я же очень много писала самопроб, никак не могла пробиться... И в какой-то момент встала на своей кухне и громко сказала: «Вселенная, мне нужна роль, чтобы проработать отношения с папой». Буквально через месяц меня утвердили в «Контейнер».
То есть это работает?
Да. Главное — иметь мощное намерение и четко и смело заявить об этом. И как-то всё вокруг начинает помогать тебе в том, чтобы всё срослось.
Что конкретно ты хотела проработать в отношениях с папой?
Мои родители в разводе, я довольно болезненно это переживала. Сейчас мы смогли найти общий язык, и это очень круто. Папа — моя поддержка и опора. Если что-то случается, он — первый человек, которому я звоню. Но из-за того, что есть эта боль, есть этот опыт, я всё время думала, какую тему хочу поднять и о чем хочу поговорить через своего персонажа, и поняла, что папа — это что-то такое фундаментальное. Потому что там, естественно, много обиды, много попыток привлечь его внимание и заслужить любовь. Через Еву мне хотелось это до конца разложить, и она мне очень помогла.
Ты маленькая была, когда родители развелись?
Мне было 10. Неприкольный опыт, но я очень рада, что они нашли в себе силы разойтись и строить свою счастливую жизнь. Не было такого, что они ради детей мучились, страдали, сходили с ума от нелюбви. Пусть это был болезненный для всех процесс, но они нашли в себе смелость разойтись.
Это правда очень важно. В детстве ты занималась легкой атлетикой, пела и танцевала…
Танцевала? Где это написано?
Это не так? Я тебе пришлю ссылки.
(Улыбается.) Я бревно, что ты. Все мои танцы связаны разве что с учебой в институте.
Легкая атлетика-то была?
Легкая атлетика была, в школе. Когда мне было 11, родители отправили меня в Англию, где я проучилась полтора года, там же культ спорта, культ соревнований. А у меня длинные ноги, и физкультурники решили, что мне надо заниматься легкой атлетикой. Я даже соревновалась дважды за школу, а потом слилась.
Не понравилось?
Ну я просто ленивая. Честно. Я не буду это отрицать, это ужасно, но как есть.
Скажи, а в какой момент появилось желание стать актрисой?
Я не знаю, желание быть в кино просто возникло, как будто всегда было со мной. В школе я уже четко понимала: это то, чем мне надо заниматься. Была какая-то непоколебимая уверенность в том, что это мой путь, что мне туда надо. Это не основано ни на каких кружках, хотя в Питере я ходила в Театр юношеского творчества. У нас даже были гастроли в Литву, и моя первая любовь связана с парнем из этой театралки. Но это единственное, что в детстве меня связывало с театром. У меня просто было внутреннее видение, эфемерное даже, и всё. Ну и дикая упертость.
Ты упертая и ленивая. Интересный симбиоз.
Я ленивая здесь и сейчас, но упертая в продолжительном временном отрезке.
Прежде чем поступить в Санкт-Петербургский институт кино и телевидения, ты училась в Gogol School. А в театральные в Москве не пробовала поступать?
Пробовала, конечно. Я поступала всюду, но везде проваливалась молниеносно. И в это время как раз появилась Gogol School, куда я пошла, не поступив в театральные. Это были несколько месяцев чистого творчества, они меня познакомили с моим телом, с ощущением себя в пространстве, с тренингами, с чем-то даже эзотерическим. Помню, я показывала какой-то языческий этюд с красками, это было что-то сумасшедшее, и вот мы выходим после занятия, и идет нереально красивый первый снег. И все такие: «Это ты! Это ты его вызвала. Ведьма!» Было очень круто. Эти курсы мне подарили свободу.
А ты свободной не была?
В физическом плане по своим ощущениям я узел. У меня зажимы телесные, плечи, руки, я всё время сжимаю кулачки. Сейчас у меня, например, ноги переплетены, их просто не видно, и только кажется, что я такая свободная. Мне, естественно, нужен постоянно какой-то стимул, толчок. Я мечтаю, чтобы рядом со мной оказался человек, который держал бы меня за ручку, вдохновлял и подталкивал. Но это тяжелая, дорогостоящая работа, и прежде всего для себя таким человеком должна стать я сама. А пока я узелок. (Улыбается.)
И при этом ты была моделью. Расскажи про этот опыт.
У мамы очень много подруг-моделей, они в какой-то момент сказали: а давай мы ее отведем в наше агентство. Я подумала: а почему бы и да? Пошла в агентство, меня сразу взяли. Это тоже часть пути, у папы есть старые видео, где я говорю, что хочу быть моделью, а мне там лет шесть. Это, наверное, был гештальт, который нужно было закрыть. Мне в детстве часто говорили про мои внешние данные, что ими надо пользоваться, ну я и подумала: раз так говорят, надо попробовать. Но это не то использование, которое мне понравилось, для меня всё это оказалось слишком бездушным, мне не понравилась роль манекена. В 17–18 лет я попала в капкан из стереотипов о том, что все модели — манекены. Хотя это не так. Но я просто сбежала.
Но до этого успела поработать за границей?
Да, три месяца в Индонезии, месяц в Шанхае. Как раз оттуда, не выдержав нагрузки, я и смылась, нарушив договор — проработав всего месяц вместо двух.
Никогда не жалела об этом?
До сих пор жалею. Мне кажется, это был слабый поступок. В такие моменты я говорю, что в альтернативной реальности Лиза, естественно, не бросила и у нее совершенно другая жизнь, а Лиза «здесь и сейчас» выбрала оставить карьеру модели. Может, то, что я бросила, привело меня к тому, что я имею сейчас.
Ты несколько лет пыталась поступить в театральные, ты ведь в Питере тоже поступала, верно?
Да, и там тоже меня не брали. Я мечтала попасть в Фильштинскому Вениамину Михайловичу, это великий педагог, у меня была такая истерика, когда он меня не взял, да еще и посоветовал идти в кукольники, тогда я отчаялась окончательно.
И пошла поступать в Институт кино и телевидения?
Да, на продюсера. А там я увидела очень красивую девочку, которая подавала документы на актерский факультет. Я подумала: раз она подает, может, и мне попробовать? И подала. Эта девочка впоследствии стала моей однокурсницей. Так что я туда попала случайно. Надо мной все смеются, когда я говорю, что случайно поступила, учитывая мою четырехлетнюю историю с поступлениями.
Получается, ты была самой старшей на курсе?
Да. Мне был 21 год. Учеба из-за этого была ужасной, если честно.
Лиза, на «Кинопоиске» сегодня стартовал очень сильный, как мне кажется, проект Евгения Стычкина и Сергея Трофимова «Нулевой пациент» (производство продюсерской компании «Среда»), где ты играешь одну из главных ролей. Я посмотрела первые две серии, уверена, это будет громкая история.
Я еще не видела, мне очень страшно. Летом мне прислали самопробы, я их долго и мучительно писала, рыдая, падая на пол.
Я сразу почувствовала, что Алёна — моя девчонка. У меня есть вот эта чуйка. Так было с Евой, так было с Алёной, еще с несколькими героинями. Потом меня позвали на очные пробы, я познакомилась со Стычкиным, с Трофимовым. Они вместе вели эти пробы, такой добрый и злой полицейский. (Улыбается.) Если честно, это была роль на вырост, Алёна будто взрослее меня, осознаннее, я сама по себе инфантильная, а она — свободнее, решительнее, ярче. Плюс вся эта любовная линия с героем Никиты Ефремова, это был вызов для меня. Я к себе относилась на тот момент как к малышке: вся эта романтика, первый поцелуй в кино вызывали во мне зажим, покраснения и внутреннюю истерику, я не знала, как это делается. У Алёны и Дмитрия происходит много того, с чем я даже близко не сталкивалась. Но я была убеждена, что это то, что мне нужно для личного и профессионального роста. И снова про кухню. Перед тем как мне прислали пробы, попробовала еще раз и сказала: «Вселенная, с папой сработало, теперь хочу любовную историю в кино!»
У тебя просто волшебная кухня! Скажи, а ты что-то знала по теме, прежде чем приступить к съемкам?
Естественно, я всегда тщательно готовлюсь, я много читала, смотрела документальные фильмы. Круто, что тема ВИЧ поднимается через творчество. Это попытка поговорить об этом через какую-то дистанцию, которая помогает, с одной стороны, абстрагироваться, но в то же время подтолкнуть людей к осознанной жизни, к разговору о терпимости в обществе. У нас в институте дважды в год приезжали центры и бесплатно тестировали студентов на ВИЧ, но это не пользовалось популярностью, что странно. Это же еще вопрос ответственности. В сериале есть одна сцена, где Алёна и Дима разговаривают на балконе, и Дима говорит о незащищенном сексе. Мне кажется, девчонкам надо этот момент обязательно увидеть. У меня однажды была ситуация, когда мой партнер на просьбу надеть презерватив очень агрессивно отреагировал, он начал кричать, буквально беситься. Я поняла: вот это хорошая лакмусовая бумажка, нам с этим человеком не по пути.
Ты сказала, что эта роль для тебя как вызов. Для тебя вообще, судя по всему, очень важно присутствие адреналина в работе.
Конечно. Если честно, после Евы я думала, что попаду вот в эту волну и мне будут предлагать исключительно таких же дерзких, как она, девчонок, наркоманок, но нет. Здорово, что предлагают абсолютно разных героинь. В этом кайф! Мне нужен этот адреналин, да, когда есть что-то новое — это важный для меня фактор. Я должна мучиться, сходить с ума, мне надо идти на какие-то специальные курсы, занятия, читать, изучать. Вот сейчас я занимаюсь речью, хожу на балетные классы, чтобы стать свою почувствовать. Мне важно действовать.
Ты довольна тем, как развивается твоя карьера?
Мне нравится то, как всё идет, что я могу через своих героинь искать свое место в этой профессии. Благодаря Еве я как будто уже имею право выбора. После этой роли я дала себе это право — выбирать. Времени не так много, жизнь бежит, стремится, непонятно, что будет завтра, поэтому делать то, что не нравится, было бы преступлением против своего пути. Сейчас я стараюсь наслаждаться и благодарить, и не циклиться, чтобы не больно было отпускать.
Из Питера в Москву давно переехала?
В ноябре. Я весной сказала себе (опять же на своей кухне): если осенью в Москве у меня будут съемки, я перееду — и вот мы начали снимать «Нулевого пациента». Ну нельзя было нарушать договоренности, Вселенная — капризная. Поэтому я переехала, живу здесь, но очень скучаю по Питеру. Правда, там, конечно, такая зона комфорта для меня, из которой тяжело выкарабкиваться. Попадая в Петербург, я приземляюсь, это мое такое эмоциональное болото. Москва — другая, она требует действий. Если их нет, у меня, например, начинается сумасшедшая апатия: всё мимо, всё зря.
Ну и напоследок: скажи, вопрос про фамилию — рекордсмен, один из самых часто задеваемых?
(Улыбается.) О да... Когда я родилась, певица Шакира уже была известной. Долгое время я вообще не принимала свою фамилию. Но если честно, у меня есть встречный вопрос тем, кто спрашивает, настоящая ли это фамилия: «Ну правда, какой я должна быть, что должно было мной руководить, чтобы я придумала такой псевдоним?!» Нет, это моя фамилия, которой сейчас я очень горжусь. Это удобно, это запоминается, да и просто звучит классно — Лиза Шакира.