VIP |
Новолакский рубеж: репортаж со съемок фильма «99-й»
В Дагестане завершаются съемки фильма Леонида Пляскина «99-й» — военной драмы о событиях сентября 1999 года, произошедших в селе Новолакское. Четверть века назад здесь в течение суток держалась оборона против вторгнувшихся на территорию республики бандформирований Шамиля Басаева и Хаттаба. Боевики рассчитывали, что население Новолакского перейдет на их сторону, но столкнулись с ожесточенным сопротивлением дагестанского ополчения и милиции, усиленным отрядом Липецкого ОМОНа. Максим Гревцев побывал на съемочной площадке фильма о бое местного значения, повлиявшего на историю всей страны.
Сегодня от Хасавюрта — большого города неподалеку от границы Дагестана и Чечни — до села Новолакское ехать недолго: полчаса на машине по хорошей дороге. 25 лет назад аналогичный путь занял у российских федеральных сил девять дней. 5 сентября 1999 года террористические бандформирования под руководством Шамиля Басаева и Хаттаба вторглись на территорию Новолакского района. Административный центр — село с населением немногим меньше трех тысяч человек — планировали взять без лишнего шума, воспользовавшись эффектом внезапности. Не получилось: когда боевики зашли в Новолакское, то встретили ожесточенное сопротивление местных жителей и милиции. В течение суток шел бой: опорными пунктами обороны стали РОВД, где несли службу 60 милиционеров, и дом культуры — в его спортзале были расквартированы 25 бойцов ОМОНа во главе с майором Сергеем Сковородиным, прибывшие из Липецка.
Четверть века — для истории срок невеликий. ДК, в котором оборонялся липецкий ОМОН, стоит на прежнем месте: отремонтирован, о случившемся напоминает разве что памятная доска. То же самое со зданием милиции, не изменившим своей функции. Расстояние между двумя локациями небольшое, но это так кажется в мирное время. Директор съемочной группы «99-го» Олег Волков ведет нас тем же маршрутом, каким липецкий отряд отходил с позиций навстречу местным милиционерам. Дворами, минуя задымленный пиротехникой овраг и бывшее здание ФСБ (теперь там другое ведомство, попроще), — в осажденном селе этот маршрут представлял смертельную опасность. Отдел полиции обнесен баррикадой из бетонных блоков – это не декорация, настоящее эхо войны. В одной из стен здания, на уровне второго этажа, зияет огромная дыра. Не сразу догадаешься, что крыло дома ненастоящее: пристроено специально ради съемок киногеничного взрыва. Несмотря на бутафорию, внутри все вполне натуральное: пожелтевшие от времени компьютеры в кабинетах, ориентировки и обязательные фотографии высокого начальства. На столе в опустошенной оружейке учетные книги и забытый дежурным мандарин — маленькая деталь, дополняющая образ наступившей войны.
Оборона Новолакского — предмет гордости жителей Дагестана и в принципе знаковая глава в истории современной России. В конце 90-х, когда позиции федеральной власти на Кавказе катастрофически ослабли, боевики рассчитывали на лояльность местного населения. Бывший ополченцем Магомед Гусейнов, сейчас принимающий участие в съемках, вспоминает: «В семь утра мой дядя погнал корову на пастбище. Наткнулся на боевиков в районе телевышки. Они сказали: "Иди домой, мы к вам в гости". По одежде он сразу понял, что это не российская армия». Гостеприимства со стороны жителей Новолакского ваххабиты не дождались: большинство жителей успело уйти из села навстречу федеральным силам. Впоследствии террористы пытались ослабить оборону, предлагая начальнику РОВД Муслиму Даххаеву сделку. Обещали безопасный коридор для выхода из села, лишь бы он оставил омоновцев наедине с сотнями боевиков. Даххаев на это не согласился — дагестанская милиция и липецкий ОМОН вместе пошли на прорыв, понесли потери, но смогли добраться до своих в соседнем селе Новокули. Тот случай, когда реальная история интереснее любого сценария: в ней есть и героизм, и жертвенность. И, конечно же, посыл о важности единения перед лицом зла.
«Об этой теме мало говорят. Поэтому для меня это было достаточно интересным вызовом. Ко мне пришли продюсеры, спросили: смогу ли я справиться? А у меня уже были наработки по этому периоду. Предложил свое видение, и наши взгляды на проект совпали», — рассказывает режиссер Леонид Пляскин. «Здесь [в Новолаксом] было большое сопротивление боевикам. Ополченцы – героические ребята, вставшие против хорошо вооруженного врага. У нас история про единение народов. Липецкие омоновцы и дагестанцы смогли выстоять, потому что были дружны. Им удалось выстоять и выйти из окружения». Несмотря на жанр боевика, главной темой «99-го» является не война, а мир: это кино о братстве, дружбе и единстве, которые помогают предотвратить катастрофу.
Сюжет «99-го», написанный Шабаном Муслимовым и Андреем Галановым при участии режиссера, во многом повторяет реальные события, но добавляет в них новый контекст. В центре истории, как и в жизни, оказываются офицеры милиции — глава Новолакского РОВД (Вадим Цаллати) и командир ОМОНа из Липецка (Сергей Марин). Их прототипами выступают Даххаев и Сковородин, но в фильме героев выведут под другими именами. Поначалу конфликтующие друг с другом, они должны преодолеть непонимание, чтобы пройти вместе через огонь и кровь. По словам Цаллати, через линию боевого братства раскрывается суть России: очень разной страны, которая в нужный момент отвергает внутренние противоречия, консолидируется и дает отпор. Бой в Новолакском — тот драматичный момент, когда эта идея проверялась на прочность. «Началось вторжение, бои, взрывы в Буйнакске. Фактически, армию отодвинули. А бойцы милиции и ОМОНа, местные жители должны были как-то организоваться, настроиться. Каждый человек был важен в этой истории».
В 1999 году Цаллати учился в Театральном институте имени Щукина. Его коллега по съемкам Сергей Марин — в школе небольшого села Дубровки Пензенской области. Оба наблюдали за развитием событий на Кавказе и вспоминают это время без особой ностальгии. «Это страшное время для моей страны», — говорит Марин. С ним, уставшим и вдобавок загримированным так, будто только что вышел из боя, удается побеседовать в перерыве между съемками. Актер не считает майора Головина, которого играет, ведущим героем: в «99-ом», как и в бою, одного главного быть не может. Боевой подвиг — вещь преимущественно коллективная. Свехзадача его как командира — сохранить людей в тяжелейших обстоятельствах, которых никто не ожидал. На границе хоть и было неспокойно, но командировка до последнего казалась обычным усилением. Вышло как вышло: «У нас сегодня непосредственно съемка боя. Мы снимаем его практически два месяца, и до конца ноября будем продолжать снимать. История про то, как ребята оказались в очень непростых обстоятельствах, из которых нужно как-то выбираться. В общем, воюем».
Бой у позиции липчан в самом разгаре: пиротехники готовят сцену взрыва, оружейник снаряжает пулеметные ленты. Снимают одну из финальных сцен, когда омоновцы эвакуируются из дома культуры в РОВД. Под огнем боевиков они прорываются через пустырь, спотыкаются, падают. Громко ругаются, но вряд ли это можно будет услышать сквозь стоящий грохот. В то же время за кадром происходит своя жизнь: люди из окрестных домов угощают съемочную группу грушами и хурмой, за декорациями мирно пасется привыкший к автоматным очередям конь. Возвращающиеся из школы дети покоряют баррикады у РОВД. Павел Чинарев, только что вышедший из кадра, играет с соседской дворнягой. Он приехал в Новолакское всего на день (параллельно с «99-м» вовсю идут съемки «Мажора в Дубае»), почти не спал и весело извещает о том, что подобный режим работы дается ему с трудом: «Ребятам из ОМОНа по сюжету нет и 30. Мне 39 — выгляжу я молодо, но уже болит там, тут и сям. Не знаю уж, что будет через десять лет, но уверен — заниматься буду тем же самым. И терпеть». То ли всерьез жалуется, то ли актерствует: все в духе его персонажа. У бойца ОМОНа Сватухи тоже есть прототип, но он довольно условен: герой-балагур, рубаха парень с трудным боевым прошлым — еще один важный собирательный образ военного кино, без которого хорошая история не строится.
«Знаете, я не вхожу в образ. Я — это я в обстоятельствах. Как-то читал интервью Хоакина Феникса, в котором он сказал, что не верит артистам, "входящим в образ". Они либо страшные лгуны, либо сумасшедшие. Я не вхожу в образ Сватухи, потому что Сватуха — это Паша Чинарев в условиях войны. Просто пытаюсь честно примерить на себя время и место действия», — делится артист. После чего рассыпается в комплиментах пиротехникам и оружейникам, которые сегодня весь день что-то взрывают рядом с ним. «Пиротехники наши — пираты. Они замечательные, у них очень большая роль в этом фильме. Слава богу, мы работаем в России, а не в Голливуде: у нас не рисуют взрывы [на компьютере], все по-настоящему. Выражаю ребятам большой респект и низкий поклон». Чинарев подтверждает и слова Марина о том, что искать в «99-ом» самого главного героя — дело неблагодарное. «Есть персонаж — "липецкий ОМОН". Нет персонажей "Головин" и "Сватуха", зато есть понятие "рота". Цельное формирование, и ты как актер не должен тащить одеяло на себя. Как в военной жизни, так и в творческой — мы занимаемся одним делом. И никто не должен играть героя, который будет брать на себя все».
В конце концов, это и правда кино не про супергероев, где фигура персонажа всегда важнее действия, а про событие, сыгравшее ключевую роль в истории страны. Масштаб произошедшего особенно заметен в другом месте съемок «99-го» — селе Чаравали. На берегу реки Ярыксу 25 лет назад вышедшие из окружения милиционеры встретились с федеральными войсками. Для съемок финала МЧС и Каспийская флотилия предоставили в распоряжение съемочной группы боевую технику. Разбит лагерь беженцев и медицинский пункт. Завидев вдалеке своих, солдаты встречают их приветственным «Ура». На площадке же происходит символическая встреча Даххаева и Цаллати: прототип сходством всецело удовлетворен. Здесь же торжественно поздравляют с завершением съемок Ирину Пегову, сыгравшую в «99-ом» работницу новолакского узла связи Галину. Это тоже реальный эпизод той обороны: в отрезанном боевиками селе работавшие на телефонной станции женщины смогли наладить связь с Махачкалой — других возможностей держать контакт с центром у защитников села не было. «Моя героиня — русская женщина, она приехала сюда за мужем», — рассказывает Ирина, незадолго до этого получившая звание народной артистки России. «Ею движет любовь к семье, земле, Родине. Свой подвиг она совершает ради семьи». Продюсеры фильма подарили актрисе роскошный букет — и не уставали ее благодарить.
Как, впрочем, и всех, кто принял участие в работе над фильмом. Для продюсеров из Chegery Company и компании «Серебро» создание ленты о подвиге в Новолакском было делом принципа. «Сегодня этим фильмом мы хотим рассказать, с какой болью в нас отзываются те события, какая гордость за то, что мы отстояли свою страну и республику», — сказал продюсер Бинке Анисимов. Идею картины вынашивали семь лет, искали финансирование. В итоге дошли аж до президента и получили его личное одобрение на реализацию проекта: для него события в Дагестане стали одним из первых вызовов в политической карьере. Завершить съемки «99-го» планируют в конце ноября, премьеру стоит ждать во второй половине следующего года.
Сегодня от Хасавюрта — большого города неподалеку от границы Дагестана и Чечни — до села Новолакское ехать недолго: полчаса на машине по хорошей дороге. 25 лет назад аналогичный путь занял у российских федеральных сил девять дней. 5 сентября 1999 года террористические бандформирования под руководством Шамиля Басаева и Хаттаба вторглись на территорию Новолакского района. Административный центр — село с населением немногим меньше трех тысяч человек — планировали взять без лишнего шума, воспользовавшись эффектом внезапности. Не получилось: когда боевики зашли в Новолакское, то встретили ожесточенное сопротивление местных жителей и милиции. В течение суток шел бой: опорными пунктами обороны стали РОВД, где несли службу 60 милиционеров, и дом культуры — в его спортзале были расквартированы 25 бойцов ОМОНа во главе с майором Сергеем Сковородиным, прибывшие из Липецка.
Четверть века — для истории срок невеликий. ДК, в котором оборонялся липецкий ОМОН, стоит на прежнем месте: отремонтирован, о случившемся напоминает разве что памятная доска. То же самое со зданием милиции, не изменившим своей функции. Расстояние между двумя локациями небольшое, но это так кажется в мирное время. Директор съемочной группы «99-го» Олег Волков ведет нас тем же маршрутом, каким липецкий отряд отходил с позиций навстречу местным милиционерам. Дворами, минуя задымленный пиротехникой овраг и бывшее здание ФСБ (теперь там другое ведомство, попроще), — в осажденном селе этот маршрут представлял смертельную опасность. Отдел полиции обнесен баррикадой из бетонных блоков – это не декорация, настоящее эхо войны. В одной из стен здания, на уровне второго этажа, зияет огромная дыра. Не сразу догадаешься, что крыло дома ненастоящее: пристроено специально ради съемок киногеничного взрыва. Несмотря на бутафорию, внутри все вполне натуральное: пожелтевшие от времени компьютеры в кабинетах, ориентировки и обязательные фотографии высокого начальства. На столе в опустошенной оружейке учетные книги и забытый дежурным мандарин — маленькая деталь, дополняющая образ наступившей войны.
Оборона Новолакского — предмет гордости жителей Дагестана и в принципе знаковая глава в истории современной России. В конце 90-х, когда позиции федеральной власти на Кавказе катастрофически ослабли, боевики рассчитывали на лояльность местного населения. Бывший ополченцем Магомед Гусейнов, сейчас принимающий участие в съемках, вспоминает: «В семь утра мой дядя погнал корову на пастбище. Наткнулся на боевиков в районе телевышки. Они сказали: "Иди домой, мы к вам в гости". По одежде он сразу понял, что это не российская армия». Гостеприимства со стороны жителей Новолакского ваххабиты не дождались: большинство жителей успело уйти из села навстречу федеральным силам. Впоследствии террористы пытались ослабить оборону, предлагая начальнику РОВД Муслиму Даххаеву сделку. Обещали безопасный коридор для выхода из села, лишь бы он оставил омоновцев наедине с сотнями боевиков. Даххаев на это не согласился — дагестанская милиция и липецкий ОМОН вместе пошли на прорыв, понесли потери, но смогли добраться до своих в соседнем селе Новокули. Тот случай, когда реальная история интереснее любого сценария: в ней есть и героизм, и жертвенность. И, конечно же, посыл о важности единения перед лицом зла.
«Об этой теме мало говорят. Поэтому для меня это было достаточно интересным вызовом. Ко мне пришли продюсеры, спросили: смогу ли я справиться? А у меня уже были наработки по этому периоду. Предложил свое видение, и наши взгляды на проект совпали», — рассказывает режиссер Леонид Пляскин. «Здесь [в Новолаксом] было большое сопротивление боевикам. Ополченцы – героические ребята, вставшие против хорошо вооруженного врага. У нас история про единение народов. Липецкие омоновцы и дагестанцы смогли выстоять, потому что были дружны. Им удалось выстоять и выйти из окружения». Несмотря на жанр боевика, главной темой «99-го» является не война, а мир: это кино о братстве, дружбе и единстве, которые помогают предотвратить катастрофу.
Сюжет «99-го», написанный Шабаном Муслимовым и Андреем Галановым при участии режиссера, во многом повторяет реальные события, но добавляет в них новый контекст. В центре истории, как и в жизни, оказываются офицеры милиции — глава Новолакского РОВД (Вадим Цаллати) и командир ОМОНа из Липецка (Сергей Марин). Их прототипами выступают Даххаев и Сковородин, но в фильме героев выведут под другими именами. Поначалу конфликтующие друг с другом, они должны преодолеть непонимание, чтобы пройти вместе через огонь и кровь. По словам Цаллати, через линию боевого братства раскрывается суть России: очень разной страны, которая в нужный момент отвергает внутренние противоречия, консолидируется и дает отпор. Бой в Новолакском — тот драматичный момент, когда эта идея проверялась на прочность. «Началось вторжение, бои, взрывы в Буйнакске. Фактически, армию отодвинули. А бойцы милиции и ОМОНа, местные жители должны были как-то организоваться, настроиться. Каждый человек был важен в этой истории».
В 1999 году Цаллати учился в Театральном институте имени Щукина. Его коллега по съемкам Сергей Марин — в школе небольшого села Дубровки Пензенской области. Оба наблюдали за развитием событий на Кавказе и вспоминают это время без особой ностальгии. «Это страшное время для моей страны», — говорит Марин. С ним, уставшим и вдобавок загримированным так, будто только что вышел из боя, удается побеседовать в перерыве между съемками. Актер не считает майора Головина, которого играет, ведущим героем: в «99-ом», как и в бою, одного главного быть не может. Боевой подвиг — вещь преимущественно коллективная. Свехзадача его как командира — сохранить людей в тяжелейших обстоятельствах, которых никто не ожидал. На границе хоть и было неспокойно, но командировка до последнего казалась обычным усилением. Вышло как вышло: «У нас сегодня непосредственно съемка боя. Мы снимаем его практически два месяца, и до конца ноября будем продолжать снимать. История про то, как ребята оказались в очень непростых обстоятельствах, из которых нужно как-то выбираться. В общем, воюем».
Бой у позиции липчан в самом разгаре: пиротехники готовят сцену взрыва, оружейник снаряжает пулеметные ленты. Снимают одну из финальных сцен, когда омоновцы эвакуируются из дома культуры в РОВД. Под огнем боевиков они прорываются через пустырь, спотыкаются, падают. Громко ругаются, но вряд ли это можно будет услышать сквозь стоящий грохот. В то же время за кадром происходит своя жизнь: люди из окрестных домов угощают съемочную группу грушами и хурмой, за декорациями мирно пасется привыкший к автоматным очередям конь. Возвращающиеся из школы дети покоряют баррикады у РОВД. Павел Чинарев, только что вышедший из кадра, играет с соседской дворнягой. Он приехал в Новолакское всего на день (параллельно с «99-м» вовсю идут съемки «Мажора в Дубае»), почти не спал и весело извещает о том, что подобный режим работы дается ему с трудом: «Ребятам из ОМОНа по сюжету нет и 30. Мне 39 — выгляжу я молодо, но уже болит там, тут и сям. Не знаю уж, что будет через десять лет, но уверен — заниматься буду тем же самым. И терпеть». То ли всерьез жалуется, то ли актерствует: все в духе его персонажа. У бойца ОМОНа Сватухи тоже есть прототип, но он довольно условен: герой-балагур, рубаха парень с трудным боевым прошлым — еще один важный собирательный образ военного кино, без которого хорошая история не строится.
«Знаете, я не вхожу в образ. Я — это я в обстоятельствах. Как-то читал интервью Хоакина Феникса, в котором он сказал, что не верит артистам, "входящим в образ". Они либо страшные лгуны, либо сумасшедшие. Я не вхожу в образ Сватухи, потому что Сватуха — это Паша Чинарев в условиях войны. Просто пытаюсь честно примерить на себя время и место действия», — делится артист. После чего рассыпается в комплиментах пиротехникам и оружейникам, которые сегодня весь день что-то взрывают рядом с ним. «Пиротехники наши — пираты. Они замечательные, у них очень большая роль в этом фильме. Слава богу, мы работаем в России, а не в Голливуде: у нас не рисуют взрывы [на компьютере], все по-настоящему. Выражаю ребятам большой респект и низкий поклон». Чинарев подтверждает и слова Марина о том, что искать в «99-ом» самого главного героя — дело неблагодарное. «Есть персонаж — "липецкий ОМОН". Нет персонажей "Головин" и "Сватуха", зато есть понятие "рота". Цельное формирование, и ты как актер не должен тащить одеяло на себя. Как в военной жизни, так и в творческой — мы занимаемся одним делом. И никто не должен играть героя, который будет брать на себя все».
В конце концов, это и правда кино не про супергероев, где фигура персонажа всегда важнее действия, а про событие, сыгравшее ключевую роль в истории страны. Масштаб произошедшего особенно заметен в другом месте съемок «99-го» — селе Чаравали. На берегу реки Ярыксу 25 лет назад вышедшие из окружения милиционеры встретились с федеральными войсками. Для съемок финала МЧС и Каспийская флотилия предоставили в распоряжение съемочной группы боевую технику. Разбит лагерь беженцев и медицинский пункт. Завидев вдалеке своих, солдаты встречают их приветственным «Ура». На площадке же происходит символическая встреча Даххаева и Цаллати: прототип сходством всецело удовлетворен. Здесь же торжественно поздравляют с завершением съемок Ирину Пегову, сыгравшую в «99-ом» работницу новолакского узла связи Галину. Это тоже реальный эпизод той обороны: в отрезанном боевиками селе работавшие на телефонной станции женщины смогли наладить связь с Махачкалой — других возможностей держать контакт с центром у защитников села не было. «Моя героиня — русская женщина, она приехала сюда за мужем», — рассказывает Ирина, незадолго до этого получившая звание народной артистки России. «Ею движет любовь к семье, земле, Родине. Свой подвиг она совершает ради семьи». Продюсеры фильма подарили актрисе роскошный букет — и не уставали ее благодарить.
Как, впрочем, и всех, кто принял участие в работе над фильмом. Для продюсеров из Chegery Company и компании «Серебро» создание ленты о подвиге в Новолакском было делом принципа. «Сегодня этим фильмом мы хотим рассказать, с какой болью в нас отзываются те события, какая гордость за то, что мы отстояли свою страну и республику», — сказал продюсер Бинке Анисимов. Идею картины вынашивали семь лет, искали финансирование. В итоге дошли аж до президента и получили его личное одобрение на реализацию проекта: для него события в Дагестане стали одним из первых вызовов в политической карьере. Завершить съемки «99-го» планируют в конце ноября, премьеру стоит ждать во второй половине следующего года.