Виктория Андреянова: «Я стала локальным дизайнером»

«Виктория Андреянова закрыла для показа «Ашан», «У сотрудниц Третьяковской галереи теперь будет дизайнерская форма», «Российский дизайнер придумал форму для сотрудников «Макдональдса» — Виктория Андреянова, как никто, знает, как создать громкий инфоповод. И вот летом, после тревожного затишья, очередной кликабельный анонс — Дом Victoria Andreyanova начинает новую главу. Переосмыслить архивы Дома в качестве креативного консультанта Виктория пригласила Санана Гасанова — дизайнера одежды, выпускника Академии им. А.Л. Штиглица и Королевской академии изящных искусств Антверпена и в прошлом сокреативного директора Ushatava.

Мы встречаемся с Андреяновой в шоу-руме на Столешниковом переулке. Не проходит и 10 минут, как случается сцена — идеальная для фабулы любого интервью. В дверь ураганом влетает эффектная брюнетка и с порога рассыпается в комплементах: мол, сегодня благодаря комбинезону Victoria Andreyanova она собрала массу комплиментов. Но меня такой реакцией не удивить, поскольку сама ни раз оказывалась на месте эффектной брюнетки. А самый запоминающийся случай связан с неделей моды в Милане, когда я в пальто-коконе из капсульной коллекции, созданной для ЦУМа, с гордостью отвечала на вопросы иностранных коллег — «It is a Russian designer Victoria Andreyanova». Мы давно не виделись с Викторией, и вопросов накопилось много, но они мне не пригодились. Наш разговор превратился в монолог дизайнера — прямолинейный, честный, открытый. И очень ценный.

В 2019 году, закончив курс «Экспортер» в Сколково, я разработала гипотезу выхода на новые рынки. Хотя я всю жизнь работала с имиджем России за рубежом, я обожала менять мнение о том, что происходит в России. Для внешних партнеров мы были уникальны — они восхищались конструкциями и удивлялись способностью создавать вещи вне времени, сейчас это называется «длинный тренд». «Пожалуйста не моделируйте больше. Здесь хватит на многие годы», — говорили мне партнеры, требуя от сезона к сезону одни и те же пальто. Но когда англичане отказали нам в тканях, а позже я не смогла поехать на Premiere Vision (салон ведущих мировых производителей тканей. — РБК), я поняла, что происходит сепарация. И что делать дальше, неясно. Поиск путей развития на внутреннем рынке оказался для меня задачей, с которой я не смогла бы справиться, не меняясь, поэтому мы очень удачно встретились с Сананом. Со стороны, наверное, это выглядело, будто я устала и не знаю, на кого все это свалить, но на самом деле я искренне растерялась.

Санан будучи студентом 3-го курса Антверпенской Королевской академии, помог моей дочери сориентироваться перед вступительными экзаменами. А далее, приезжая проведать детей, мы общались со студентами, родителями. Я всегда восхищалась цельностью и требовательностью к себе этого целеустремленного юноши. 10 лет тому назад это было. Теперь Санан — серьезный профессионал, которому доверяют свои судьбы бренды.

Архивы произвели на Санана сильное впечатление, что не могло не впечатлить меня. «Монахини», «Аляска», «Цирк» — я, конечно, люблю каждую свою коллекцию, как ребенка. Но профессиональный разбор моего архива был настолько убедительно приятным, что я больше не сомневалась — мы сотрудничаем. Мы обратились к целевой аудитории, чья динамика в силу возраста разительно отличается от нашей. Они Алладины, а у нас есть сокровища, которые им стоит увидеть. Мы решили вернуться к архивным линиям, работаем уже над третьей совместной коллекцией осень-зима 2025/26 и понимаем куда идем. Это так называемые длинные тренды, must-have в гардеробе интеллектуальной клиентки — в общем, возврат ко мне прежней. Я очень вдохновлена тем, что сейчас происходит.

«Фильм основан на реальных событиях, все совпадения неслучайны». В коллекции нет незначительных вещей. Даже недорогая кубанка, шапка маминой молодости — тоже хит. Мне, конечно, дороги платья из тафты, пальто «как у мамы», люксовые дубленки из овчины, но типа тулупа. Санан запросил на съемки нейтральные базовые сумки для образа. Я принесла мамины сумочки. Мама ушла из жизни в 2020-м году. Мы начали съемку, и вдруг в сумке обнаружили мамин платочек, помаду, записочку за здравие, и конфетку. Я расплакалась, все растрогались… И стало ясно, как снимать. Эти интонации от самой жизни так важны. За кадром не просто архивы, а вся долгая история нашей семьи, где мы с сестрой с детства постигали что такое хорошо и что такое плохо. Очень рано умер папа, но через всю жизнь мамина память и верность, поддержка друзей и доброжелательное отношение к людям превратило нас в тех, кто мы есть, а коллекцию в конечном счете — в очень искреннее творческое высказывание.

Сейчас я наслаждаюсь процессом. Я гораздо более отстраненна и ориентирована на результат, чем раньше. Мне всегда процесс был важнее конечной точки, но приоритеты меняются, и именно поэтому сегодня я готова многое делегировать. Появилась легкость, поскольку в команду пришли люди, которые создают условия для развития бренда. Интернет-магазин, реклама, бюджеты на съемки контента, социальные сети, очень тонкая, точечная работа по продвижению и позиционирование — мелочей нет. И если раньше я была в ответе за всю легкую промышленность, то сейчас я в ответе за свою команду и бренд.

В связи со всеми последними событиями англичане отказали нам в поставках — даже бренды, которые были с нами с 1998 года. Мой протест выплеснулся в коллекцию из Шуйских ситцев. Но из них пальто не сошьешь. К счастью, есть Китай и Турция. В Китае уже давно лучшие бренды по тканям имеют свой европейский менеджмент на фабриках. Турецкие производители тоже заполнили нишу на нашем рынке тканей и даже приспособились к нашим минимумам для производства. Так что все работает. Не радует только логистика, цены на доставку растут, что отражается на себестоимости. Положительная сторона отсутствия международной конкуренции во многом преувеличена, она недостаточно компенсирует изоляцию брендов от источников ресурсов, от возможности взаимодействовать со многими прежними партнерами. Но мы планируем развивать розницу, таким образом сохраняя больший контроль над взаимодействием с конечным потребителем и, в результате, добиваясь иного уровня взаимопонимания с ним.

Я вхожу в экспертный совет при Музее декоративно-прикладного искусства по работе с культурным кодом России. Это разносторонняя работа по анализу состояния народных промыслов, оцифровка технологий, экспедиции, адаптация и внедрение культурного наследия в обиход населения. И роль дизайнера здесь неоценима. Я всегда вдохновлялась нашими промыслами — это и вологодские кружева, и кадомский Вениз, Елецкое кружево.

Очень жаль, что народным промыслам пришлось пережить годы забвения. Но, уверена, что их ждет возрождение, новый этап их само идентичности среди локальных брендов. Но для этого каждый дизайнер должен для себя решить не просто их поддерживать, но придумать как внедрить их в коллекции прет-а-порте.

Во-первых, он выкупил мою первую коллекцию в Центре моды России, где я работала в 1992 году, во-вторых, он всю жизнь позволял мне делать коллекции, вкладываться в бренд, ездить на закупки лучших тканей в Европу, которые потом мы могли себе позволить держать в рулончике в углу и вдохновляться, разворачивая и мечтая о том, что я могла бы сделать из этой ткани, и так в итоге не применив ее. То есть это инвестиция в мое вдохновение, без которого бы ничего не было. И сейчас, когда я читаю мастер-классы для студентов и молодых дизайнеров, я всегда говорю о том, что очень важно, кто рядом с вами. Потому что можно вас использовать, просто выжав, и вы выгорите через пять лет, а можно растянуть это удовольствие и никогда не работать, занимаясь любимым делом всю жизнь. Это потрясающе, когда рядом есть люди, которые разрешают вам вести такой образ жизни. Мне в этом смысле очень повезло.

Ведь клиенты голосуют, покупая вещи. Но еще и внутренним ощущением, что держусь правильного, моего курса, и плыву к тому самому желанному маяку, с высоты которого я почувствую себя не просто победителем, но и в большей степени истинной собой.

Страны БРИКС внедряют свои правила, и с точки зрения защиты национальных производителей можно было бы взять пример у Бразилии, где огромный спрос на отечественное обусловлен в том числе пошлинами от 40% до 200% на весь текстильный импорт. Но если серьезно, то внутренний спрос — это покупательная способность, то есть наши клиенты должны богатеть. Инвестиции в производство, государственные программы, инновации и эффективный маркетинг — каждый компонент этого пазла может стать решающим для продаж.