VIP |
Улица в три дома: «Сто лет одиночества» — несмелая экранизация великого романа
11 декабря на Netflix состоялась премьера первого сезона «Ста лет одиночества» — первой «настоящей» экранизации одноименного романа Габриэля Гарсиа Маркеса о жизни нескольких поколений семьи из вымышленного города Макондо. Проект во многом исторический: это не только пока единственная официальная попытка адаптировать книгу, но и важный шаг для колумбийского кинематографа, который получил мощную поддержку со стороны глобального стримингового сервиса. Неизвестные массовому зрителю актеры, чрезвычайно бережное отношение к первоисточнику, удивительные декорации — всё это в первом сезоне есть. А магического чувства, столь виртуозно транслируемого Маркесом читателю, — к сожалению, нет.
Экранизировать главный роман Маркеса — дело гиблое, почти как снимать Ветхий Завет. Прецеденты были, но удачными их точно не назовешь, потому что книга, как ни взгляни, будет лучше. В 1984 году мир уже видел «Прощай, ковчег» — фильм-реквием удивительного японца Сюдзи Тераямы, подозрительно похожий на «Сто лет одиночества», но формально им не являющийся. Разрешения на съемки у автора колумбийского бестселлера никто, разумеется, не спрашивал. Знали, что не даст: Габриэль Гарсиа Маркес ревностно оберегал роман от любых посягательств со стороны амбициозных режиссеров. И его можно понять: никто в здравом уме не захочет отдавать свой шедевр на поругание. Упаковать в киноформат столетний ритмичный танец, где реальность перемежается с вымыслом, герои умирают, воскресают и продолжаются друг в друге, — это надо быть не кинематографистом, а шаманом-космогоном. Наверное, «Сто лет одиночества» мог бы снять Алехандро Ходоровски («Святая гора») или Терри Гиллиам («Страна приливов»). Другой вопрос — смогли бы они удержаться от того, чтобы не наделить кино иными смыслами, превратив первородный эпос в нечто совершенно иное?
Маркес написал роман поразительного свойства: из него постоянно ускользает действительность. История с мифом в одной лодке, чудеса — вещь такая же обыкновенная, как инфляция. В роду Буэндиа множатся дубликаты: дети похожи на отцов, донашивают за ними имена и пороки. В конце концов, главное проклятие их рода — пресловутое «одиночество», которое уместнее было бы назвать «отчужденностью», — с каждым прожитым в Макондо годом крепнет всё сильнее. Netflix не слишком удается передать чувство времени, которое мы проводим с героями колумбийского эпоса, библейский подтекст, сопровождающий каждое их действие. Всему виной — священный ужас создателей перед первоисточником: боясь сказать лишнего, они в итоге не договаривают нужного. Есть в этом дидактическом методе экранизации и плюсы: как минимум он провоцирует вернуться к книге. Прочитать и, как ни странно, ждать второй сезон: в первом удалось охватить только половину истории. А значит, самое яркое событие в мифологии «Ста лет одиночества» еще впереди. Кто знает, может к финалу авторская команда найдет прозе Маркеса более подходящую кинематографическую оболочку. Пространство для экспериментов бесконечно — нужно только набраться смелости.
Ссылки по теме
Индонезийская кинофантастика: супергероика Джоко Анвара, запрещенная романтика и нео-нуар с Резой Рахадьяном
«Космонавт»: Куда летим мы с паучком?
«Сёгун»: Гайдзин его превосходительства
Экранизировать главный роман Маркеса — дело гиблое, почти как снимать Ветхий Завет. Прецеденты были, но удачными их точно не назовешь, потому что книга, как ни взгляни, будет лучше. В 1984 году мир уже видел «Прощай, ковчег» — фильм-реквием удивительного японца Сюдзи Тераямы, подозрительно похожий на «Сто лет одиночества», но формально им не являющийся. Разрешения на съемки у автора колумбийского бестселлера никто, разумеется, не спрашивал. Знали, что не даст: Габриэль Гарсиа Маркес ревностно оберегал роман от любых посягательств со стороны амбициозных режиссеров. И его можно понять: никто в здравом уме не захочет отдавать свой шедевр на поругание. Упаковать в киноформат столетний ритмичный танец, где реальность перемежается с вымыслом, герои умирают, воскресают и продолжаются друг в друге, — это надо быть не кинематографистом, а шаманом-космогоном. Наверное, «Сто лет одиночества» мог бы снять Алехандро Ходоровски («Святая гора») или Терри Гиллиам («Страна приливов»). Другой вопрос — смогли бы они удержаться от того, чтобы не наделить кино иными смыслами, превратив первородный эпос в нечто совершенно иное?
Маркес написал роман поразительного свойства: из него постоянно ускользает действительность. История с мифом в одной лодке, чудеса — вещь такая же обыкновенная, как инфляция. В роду Буэндиа множатся дубликаты: дети похожи на отцов, донашивают за ними имена и пороки. В конце концов, главное проклятие их рода — пресловутое «одиночество», которое уместнее было бы назвать «отчужденностью», — с каждым прожитым в Макондо годом крепнет всё сильнее. Netflix не слишком удается передать чувство времени, которое мы проводим с героями колумбийского эпоса, библейский подтекст, сопровождающий каждое их действие. Всему виной — священный ужас создателей перед первоисточником: боясь сказать лишнего, они в итоге не договаривают нужного. Есть в этом дидактическом методе экранизации и плюсы: как минимум он провоцирует вернуться к книге. Прочитать и, как ни странно, ждать второй сезон: в первом удалось охватить только половину истории. А значит, самое яркое событие в мифологии «Ста лет одиночества» еще впереди. Кто знает, может к финалу авторская команда найдет прозе Маркеса более подходящую кинематографическую оболочку. Пространство для экспериментов бесконечно — нужно только набраться смелости.
Ссылки по теме
Индонезийская кинофантастика: супергероика Джоко Анвара, запрещенная романтика и нео-нуар с Резой Рахадьяном
«Космонавт»: Куда летим мы с паучком?
«Сёгун»: Гайдзин его превосходительства