Андрей Межулис: «Сергей Юрский обладал даром предвидения»

«Прослушивание на курс Любимова в «Щуку» проводил Леонид Филатов. Я читал, совершенно не волнуясь. Он с большим вниманием меня выслушал, а потом начал задавать вопросы: «Почему у вас такая фамилия — Межулис? А почему вы с Алтая?» Я рассказал, что из семьи репрессированных. Мои предки были высланы из Прибалтики. «Наш человек! — резюмировал Леонид Алексеевич. — Приходите через месяц, я буду вас рекомендовать Юрию Любимову», — рассказывает заслуженный артист России Андрей Межулис.

— Андрей, в вашей фильмографии около 250 ролей — это впечатляет! А ваш дебют в кино состоялся, когда вы были еще студентом ГИТИСа — и сразу в картине выдающегося режиссера Георгия Данелии «Настя».

— К Данелии я попал благодаря своему нахальству. Студентом я уже участвовал в спектаклях Театра Моссовета. И однажды вижу — сидят у нас на служебном входе какие-то три женщины. Я здороваюсь и спрашивю: «Ой, новые люди, а откуда вас к нам занесло?» — «Да вот с «Мосфильма» к вам, артистов ищем», — отвечают. «А чего их искать? — говорю. — Вот он я — перед вами». — «Да уже видим. На пробу приходите». В таком приподнятом, наглом, творческом состоянии я приехал на пробы, и меня утвердили на роль Мымрика — у меня тогда были довольно длинные пушистые волосы, как у Пьера Ришара.

И вот мой первый в жизни съемочный день. Вернее, ночь. Снимали мы на станции метро «Университет», после ее закрытия. Час ночи, я сижу на гриме и вдруг слышу — ассистенты шепчутся: «Крамаров, Крамаров приехал». И тут я прозрел, до меня дошло, что происходит: «Данелия гений, Крамаров гений — специально прилетел на съемки из Америки… А я кто такой?» И сразу меня сковал страх. Приглашают на площадку, а я в жутком состоянии зажима — ничего страшнее и поганее для артиста нет. И таким вхожу в кадр. «Камера, мотор, начали!» Слышу голос Данелии: «А что с артистом? На пробах все было хорошо». Тут мне становится еще хуже. Остановили съемку. Помощница Данелии кое-как меня успокоила, «раскрутила». Сцену сняли. Но когда на премьере я увидел снятый в ту ночь эпизод, остался очень недоволен собой. Думаю, я провалил эту роль.

— Но ворота в мир кино не захлопнулись перед вами. Несколько лет спустя вы поработали со Светланой Дружининой на «Тайнах дворцовых переворотов» и с Сергеем Соловьевым на фильме «Нежный возраст».

— Повезло — иначе не скажешь. Даже не знаю, за что меня утвердил Сергей Соловьев на роль завуча. А Светлане Сергеевне я подходил по типажу на роль герцога Голштинского. Она очень темпераментный и эмоциональный режиссер. Артистам на площадке спуска не дает. Помню один забавный эпизод, свидетелем которого я стал. Снималась постельная сцена — молодая артистка и легендарный артист. Но не складывается у них. Тогда Дружинина останавливает съемку и начинает, как всегда эмоционально, делать замечания. И молоденькая актриса вдруг возражает: «Светлана Сергеевна, ну не так это все в жизни происходит!» На что режиссер громко и резко ответила: «Значит, так, деточка, я еще помню, как это делается! И вы делайте, как говорю я!»

— Вам тоже доставалось от нее?

— Если чувствовал, тучи сгущаются, действовал на опережение. Например, можно было упасть в ноги и возопить: «Царица, только не бей при всех, умоляю!» Это разряжало обстановку...

Интересный факт

В цикле фильмов «Тайны дворцовых переворотов. Россия, век XVIII» Светлане Дружининой удалось достоверно отразить эпоху и собрать блестящий актерский состав. В этих картинах снимались Николай Караченцов, Сергей Шакуров, Наталья Фатеева, Александр Белявский и другие. Партнершами Андрея Межулиса стали Ирина Лачина, сыгравшая жену его героя — дочь Петра I царевну Анну, и Наталья Егорова (императрица Екатерина I). С тех пор артисты дружат.

— Андрей, в вашей фильмографии много ярких эпизодов. Но есть и главные роли — например, в картине 2010 года «Энигма», где вы сыграли заместителя руководителя секретного отдела.

— Мне эта работа запомнилась в первую очередь партнерством с Альбертом Филозовым. Он воплощал в себе все лучшее, что характерно для мастеров старой школы, — душевность, простоту в общении, внимание к партнеру и деталям, отсутствие фанаберии, высокомерия и пафоса. К сожалению, картина, что называется, «не пошла» — очень уж специфический материал.

Зато я горжусь некоторыми своими эпизодами. Одна из любимых ролей — полицмейстера в картине Юрия Павловича Мороза «Пелагия и белый бульдог». Это костюмно, атмосферно, красиво. Детективный сюжет и классные звездные партнеры: Полина Кутепова, Виктория Исакова, замечательный, тонкий Александр Сирин и, конечно, удивительная Нина Усатова. Актриса такого уровня и масштаба одаренности в жизни оказалась человеком отзывчивым, без намека на звездность. Наблюдать за ней на съемках такой кайф! А Юрий Павлович Мороз создает потрясающую атмосферу на площадке: никакого крика, все продумано, предусмотрено, подготовлено — только творчество и взаимопонимание.

— А мне запомнился ваш политрук в «Разжалованном» с Александром Михайловым в главной роли.

— Да, я горжусь моим монологом в фильме. Это была сложная по-актерски сцена — перед строем солдат произнести душеподъемную патриотическую речь. Мне кажется, у меня получилось.

— В вашей фильмографии не менее десятка картин на темы Великой Отечественной войны. Причем режиссеры охотно приглашают вас на роли как советских офицеров, так и немецких. А в фильме «Контригра» вам и вовсе пришлось перевоплотиться в Гитлера! Были сомнения?

— Я согласился охотно, мне было интересно. Но я точно знаю, что в этом проекте роль фюрера должен был играть Миша Ефремов. Он по какой-то причине отказался, и на пробы пригласили меня. Загримировали, сделали волосяную накладочку на лоб, приклеили усики. И утвердили. На съемках впервые в жизни я испытал очень серьезное чувство инфернального характера. В тот день меня снова загримировали, одели в форму, мы спустились в какой-то подмосковный бункер. И когда на площадке появилась компания моих партнеров в нацистской форме, а я должен был начать произносить речь Гитлера, со мной стали происходить какие-то необъяснимые вещи. Я почувствовал, что меня атакуют некие потусторонние силы или существа. Это очень неприятные ощущения: учащенное сердцебиение, нехватка воздуха, необоснованное чувство тревоги. В другой раз на такую роль я бы не согласился.

— Еще один военный фильм, в котором вы были на стороне немцев, — «Диверсант. Конец войны»…

Интересный факт

Изначально предполагалось, что в фильме Юрия Мороза роль Пелагии, переодетой в светское платье, сыграет сестра-близняшка Полины Кутеповой — Ксения Кутепова. Но режиссер решил, что обе роли исполнит Полина, и она с этой задачей прекрасно справилась. Нине Усатовой так понравились собаки, снимавшиеся в картине, что после съемок она захотела завести белого бульдога.

— Мои сцены снимали в Крыму, под Севастополем. Лето, жара, меня одели в галифе, сапоги, измазали грязью руки, костюм. В ожидании вызова на площадку подхожу к столу, где организован перекус для актеров: сыр, колбаска, кофе. И восторженно так говорю: «О, какая прелесть: и кофе есть, и молоко!» На что девушка из местных, отвечавшая за этот «буфет», выдает: «Извините, но молоко массовке не полагается». Как же я хохотал! Она так искренне оберегала это молоко! А московских артистов в лицо не знала.

— Недавний ваш фильм на военную тему — «Сокровища партизанского леса» 2022 года.

— Снимали где-то под Рязанью, в лесах, там еще сохранились деревушки, которые антуражно соответствуют эпохе сороковых. Главные герои этого фильма — дети. И одну из ключевых сцен мне предстояло сыграть как раз с мальчиком. Мой персонаж — немецкий офицер, который любыми способами пытается уговорить этого ребенка выдать тайны леса… Одна репетиция, вторая — не получается. Тогда я подхожу к режиссеру: «Ставьте три камеры на мальчика — средний, крупный, общий план, а я буду использовать запрещенные приемы…» Режиссер меня понял. И после команды «Мотор!» я по-зверски схватил этого мальчишку и голосом отыграл так, что у него слезы из глаз полились. На площадке присутствовала его мама. Когда сняли сцену, я подошел к ней, извинился. Она ответила: «Я все понимаю». А мальчика я потом угощал сладким: «Ты же понимаешь, что это была игра?» Он не обиделся. Зато зрители потом говорили: «Ну и мерзавца же ты сыграл!»

— В сериале 2017 года «Охота на дьявола» с Сергеем Безруковым в главной роли вы сыграли осведомителя…

— Как всегда, это был срочный вызов на съемки. Поздно вечером звонок от агента: «Ты завтра свободен?» — «Свободен». — «Есть предложение: роль осведомителя, который за деньги сливает информацию». Я дал согласие и положил трубку. Думаю: надо хоть в сценарий заглянуть… Открываю и читаю про моего героя: «Курит сигару, водит машину, говорит по-английски». И в финале его убивают выстрелом в голову в упор. Думаю: приплыли! Я никогда в жизни не курил, машину не водил, по-английски не говорю. И самое главное — пистолет в лоб. Да я в обморок упаду, у меня бзик на такое! Уже полночь — куда, кому звонить? Решил: приеду на площадку, с режиссером поговорю, разберемся. Выезд ранний, к семи утра я уже был загримирован. 

Прошу ассистентку: «Познакомьте меня, пожалуйста, с режиссером». Им оказался огромного роста мужчина с греческим профилем — Давид Ткебучава. Говорю ему: «Я признателен, что вы утвердили меня на такую роль без проб, но у меня есть кое-какие сложности...» — «Какие?» — «Например, я не курю». — «Нет проблем, теперь и ваш персонаж не курит». — «Но я и машину не вожу». — «Не беда. Сядете в автомобиль, вас вытолкнут из кадра, и будет эффект, что вы поехали». Вот так разговариваем с режиссером, а рядом стоит какой-то мужчина средних лет и внимательно слушает. «Вы уж извините, — продолжаю, — я крайне несовременный артист и ни бельмеса не понимаю по-английски». — «Хорошо, ваш персонаж не говорит по-английски». И режиссер уже собрался уходить. «Подождите», — прошу. «Что — еще не все?» — «Самое главное: у меня фобия — если мне в лоб наставят оружие, я в обморок упаду». — «Не волнуйтесь, снимем монтажно». Думаю: ну слава богу, обо всем договорились. Проходит минут пятнадцать, звенит мой мобильный, в трубке взволнованный голос моего агента: «Андрей, что случилось? Мне сейчас позвонил продюсер фильма и сказал: «Что за артиста вы нам посоветовали? Он же вообще ничего не умеет!» Оказалось, свидетелем нашего разговора с режиссером был линейный продюсер. Но главное, что режиссер остался доволен моей работой!

— Классная история!

— А вот другая история: о том, что бывает, когда режиссер не хочет снимать монтажно и не прислушивается к артисту. Сериал «Закрытая школа». Я играю похищенного научного сотрудника, которого один из главных героев спасает и пытается вывести из темного леса. Осень, ночная смена, первый мороз, снег, все устали, уже пошла переработка. Вдвоем с молодым актером бредем по лесу, навстречу нам десяток автоматчиков, которые по сюжету нас останавливают и начинают стрелять. Я режиссера спрашиваю: «А как вы собираетесь снимать сцену? Надеюсь, через «стоп» — монтажно?» Он отвечает: «Нет, одним кадром: сначала снимаем вас, потом «перекидываем» фокус на стреляющих». — «Я вас очень прошу, давайте сделаем через «стоп»: сперва снимем нас, потом автоматчиков». — «Нет, — говорит режиссер, — я буду снимать так, как решил». Начинается съемка. Мы с партнером идем на камеру. Звучит команда «Огонь!», я падаю на землю. 

Камера разворачивается на автоматчиков, а ни у одного из десяти каскадеров автомат не стреляет. «Стоп! Пиротехники, почему оружие не заряжено?» Я подхожу к режиссеру и снова прошу: «Пожалуйста, снимите так, как я вам говорил. Иначе потом полноценного материала не будет на монтаже». — «Я сказал — нет». Два часа ночи. «Проверить автоматы!» Проверили — стреляют. «Камера, мотор, начали!» Я уже на земле, а ни один автомат опять не выстрелил. Снова все перезарядили. Но стрельбы той ночью так и не было! И вот банкет в честь окончания съемок. Встает режиссер, произносит общий тост за артистов. И вдруг поворачивается ко мне и говорит: «Но есть среди нас артисты, в присутствии которых не стреляют даже автоматы!»

— Помимо «Закрытой школы» вы снялись в самых популярных сериалах и ситкомах: «Моя прекрасная няня», «Солдаты», «Универ», «Глухарь», «Институт благородных девиц», «Воронины», «Папины дочки»…

— Вы забыли «Кто в доме хозяин?». Меня, как всегда, пригласили на замену в последний момент накануне съемки — слетел кто-то из знаковых артистов. Приезжаю на площадку. Во время грима я обычно смотрю сценарий или повторяю текст. И вдруг вижу в скобках комментарий: «Открывается дверь, входит он, а на шее у него удав…» Я подзываю ассистентку: «А что это значит: «На шее удав»?» Она отвечает: «Ваш герой герпетолог — любитель пресмыкающихся. Он отовсюду привозит рептилий, вот и сейчас приехал к своей бывшей жене с удавом на шее». Я говорю: «Но меня никто не предупредил. Какой еще удав?!» А я не переношу змей, мне становится плохо от одного взгляда на них. Звоню агенту: «Я сейчас буду отказываться». 

Остановили съемку. Режиссер со мной беседует, вызывают владельца змеи, мне начинают подсовывать этого удава: «Вы не бойтесь, он сытый, вы не волнуйтесь, хотя бы потрогайте, погладьте». Я прикасаюсь, а он такой холодный, противный! «Отлично, вы уже его трогаете. А теперь возьмите за хвостик». И так аккуратно, потихоньку, удав переместился ко мне на шею. И вот висит он на мне хомутом, я встаю в декорацию, щелчок хлопушки: «Камера, мотор!» И вдруг удав начинает извиваться. У меня лицо в кадре перекосило! Все ржут, а я чуть не плачу. Но со второго дубля сняли. Самое смешное, оказалось, что и Анна Невская, игравшая главную героиню, тоже боится змей! А я по сценарию сажусь с этим удавом рядом с ней. Вот тут уже у актрисы истерика началась…

Интересный факт

У Андрея Межулиса есть интересное хобби: еще с тех пор как артист начал выходить на сцену Театра Моссовета, он собирает правдивые истории из жизни Раневской. Например. К Фаине Георгиевне собираются в гости молодые артисты, а она им говорит: «Когда подниметесь на мой этаж, громче стучите ногами в дверь». — «А почему именно ногами?» — «Ну вы же не с пустыми руками ко мне придете?!»

— Непростая у вас профессия! А как вы вообще стали артистом?

— Я сам с Алтая, поступал в Москве три года подряд. Первый год приехал — оскорбили, унизили, завернули, сказав: «Молодой человек, вам на порог театрального вуза вообще ступать нельзя». Это было, кстати, в ГИТИСе. Та же дама, которая тогда это произнесла, несколько лет спустя была на моем дипломном спектакле и хвалила меня… На другой год в ГИТИСе меня заметил Левертов Владимир Наумович, гениальный педагог, светлая ему память. Он преподавал на курсе Людмилы Ивановны Касаткиной. А она костьми легла: «Нет, и все, мне этот парень не нужен!» Лет через пять или семь после окончания института я встретил Касаткину в Доме актера и горячо поблагодарил ее за то, что она меня не приняла к себе на курс. На что она мне ответила: «Вы не первый, кто меня благодарит за это». А на третий год я приехал в декабре специально, чтобы увидеться и проконсультироваться с педагогами, которые обратили на меня внимание: с Левертовым в ГИТИСе и с Лобановым в Школе-студии МХАТ. Они подсказали, какой репертуар мне подходит, и дальше я уже готовился самостоятельно. Наконец, в 1990 году я поступал в третий раз. В тот год в разных вузах набирали большие мастера: Юрий Петрович Любимов, Андрей Александрович Гончаров, Павел Осипович Хомский, Олег Павлович Табаков и Юрий Мефодьевич Соломин, все — руководители театров.

Первое прослушивание в марте у меня было на курс Любимова в «Щуку». Проводил его Леонид Филатов. Я читал, совершенно не волнуясь. Он с большим вниманием меня выслушал, а потом начал задавать вопросы: «Почему у вас такая фамилия — Межулис? А почему вы с Алтая?» Я рассказал, что из семьи репрессированных. Мои предки были высланы из Прибалтики. «Наш человек! — резюмировал Леонид Алексеевич. — Если бы я был худруком курса, точно бы вас взял. Приходите через месяц показываться Юрию Петровичу, я буду вас рекомендовать».

Следующее прослушивание в мастерскую Хомского в ГИТИСе. И вновь удача: Павел Осипович сразу, почти за два месяца до конкурса, объявляет, что берет меня! Потом я показывался Андрею Александровичу Гончарову. Дошел до третьего тура. Читаю мастеру отрывок из «Шинели» Гоголя, и вдруг он останавливает меня и говорит: «А теперь прочтите так, будто за кулисами пожар!» Я переспросил: «Не понял, что за пожар?» — «Театр горит, а вы читайте». — «Извините, — говорю, — но я пойду тушить». Гончаров посмотрел на остальных членов комиссии и сказал: «Идите тушите». Вопрос был закрыт. Но на самом деле я мечтал учиться в Школе-студии МХАТ, где тоже дошел до третьего тура. После экзамена Олег Павлович Табаков открыто сказал: «Вы для меня староваты». Мне было на тот момент 22 года, а он набирал вчерашних школьников. Через полгода, кстати, Табаков половину курса отчислил.

Я был готов сразу пойти к Павлу Осиповичу, но все крутили пальцем у виска: «Иди прослушайся у Любимова! Это же Таганка!» И я пошел… Как увидел гигантскую толпу абитуриентов, хотел развернуться. Но меня заметила ассистентка и отвела прямиком в репетиционный зал, где комиссия прослушивала юные дарования. И что я вижу: девять абитуриентов сидят на лавочке, а десятый вертится на полу, изображая то ли лягушку, то ли змею. Я подумал, что пропал — животных изображать не умею. И мне от страха сразу поплохело. Парень закончил свой этюд, и Леонид Филатов говорит: «Вот, Юрий Петрович, земляк Золотухина — Межулис, о котором я вам рассказывал». «С чего начнете?» — спрашивает Любимов. А я в ответ: «Позвольте выйти?» Он обернулся к педагогам: «Кто автор?» Я говорю: «Вы не поняли, мне нужно отлучиться». — «Нет проблем, идите». Я вышел, успокоился, вернулся в зал, прочитал свою программу, спел. Любимов еще четыре раза за показ просил меня петь. В аудиторию входит женщина, Юрий Петрович просит: «Спойте и для нее что-нибудь». 

Я еще одну русскую народную песню затянул. Оказалось, это жена Любимова, венгерка Каталин. «Ожидайте», — сказали мне. Через минуту ко мне вышла ассистент: «Я вас поздравляю, Юрий Петрович берет вас без дальнейших туров!» Я выхожу, а мне дурно, плохо, меня тошнит, голова болит — будто сигнал какой-то. Меня все поздравляют, а я не понимаю, что делать, к кому идти: к Хомскому или к Любимову. Все вокруг говорят: «Конечно, к Любимову! Даже не задумывайся!» Но один умный человек подсказал: «Ты в Театре Моссовета что-нибудь видел?» — «Да». Я уже пять или шесть спектаклей к тому времени посмотрел. «А на Таганке?» — «Не был. Только по радио слышал, как надрывается Высоцкий в «Гамлете». — «Ну так пойди и посмотри. Будешь сидеть в зале, мысленно кидай себя на сцену и думай, хочется ли тебе быть среди артистов». И я пошел смотреть «Бориса Годунова». 

Сам Любимов меня встретил, усадил в седьмом ряду по центру на стуле. Начал гаснуть свет, полыхнули красные кирпичные стены — мне уже стало дурно. А как только Губенко дошел до места: «И мальчики кровавые в глазах», — меня пулей выкинуло из зала. На следующий день я пришел в ГИТИС и сказал: «Биографы меня не поймут, но я подаю документы в мастерскую Хомского». Мне ответили: «Наглец». Но как же я оказался прав, связав свою судьбу с Павлом Осиповичем! Через полгода Юрий Петрович покинул Россию, оставив свой курс. А я еще студентом начал выходить на сцену Театра Моссовета и служу в нем уже больше 30 лет.

— Вашими однокурсниками стали Дмитрий Бозин, Алексей Макаров, Дмитрий Ошеров, Екатерина Редникова, Марина Кондратьева, Евгения Крюкова… Последняя уже тогда выделялась своей красотой?

— Да, это невозможно было не заметить, не оценить. В институте мы вместе играли спектакль «Забавный случай» — комедия Гольдони. Она играла мою дочь, а я — характерную роль отца. После одного из спектаклей на учебной сцене ГИТИСа за кулисы к Жене пришла какая-то пожилая дама, ассистент по актерам с киностудии. И я совершенно нахально пристал к ней: «А к кому вы пришли? А почему вам нужна только Женя? Вот перед вами прекрасный молодой артист!» А эта женщина поглядела на меня с прищуром и сказала: «Молодой человек, ваше будущее после 40 лет». Я тогда, конечно, обиделся, но она оказалась права. Чем старше становлюсь, тем чаще меня приглашают в кино. Ну а с Женей Крюковой мы до сих пор партнерствуем в Театре Моссовета.

— А Екатерина Редникова чем выделялась?

— У нас не было совместных работ, но я отдаю должное таланту и профессионализму Катюши. Ее студенческий этюд до сих пор периодически показываю на встречах со студентами. Она изображала рыбку гуппи и делала это невероятно смешно и точно.

— Каким был Алексей Макаров, сын Любови Полищук? Дерзким?

— Шумным, но не эпатажным. Веселым, компанейским, коммуникабельным. И очень целеустремленным и работоспособным! Помню, на третьем курсе у нас был экзамен по пластике в фойе Театра Моссовета. Сидит комиссия во главе с Павлом Осиповичем — идет разбор полетов. А педагог по сцендвижению дает комментарии и выставляет оценки. И когда он дошел до фамилии Макарова, выдержал паузу и сказал: «Летающий шкаф. Три». Как же Лешку это задело! С того дня он как проклятый после учебы ежедневно самостоятельно занимался у балетного станка по часу-полтора. И в результате ввелся в легендарный спектакль Моссовета «Иисус Христос суперзвезда» на роль Ирода (после Сергея Проханова). Пластика Макарова в этой роли была безупречна!

— Но театру он предпочел кино.

— Да, он мечтал сниматься. По-моему, его кумиром был Шварценеггер, Леша стремился стать на него похожим. И получилось — Макаров прославился, играя в русских боевиках.

— А Дмитрий Бозин, наверное, в хореографии был лучшим на курсе?

Интересный факт

В фильмографии Андрея Межулиса 5 «Ералашей». «Казалось бы, незатейливая детская история, — говорит Андрей, — но зато с какими артистами мне удалось поработать в проекте Бориса Грачевского: Михаил Пуговкин, Ольга Аросева, Наталья Егорова, Алексей Булдаков. С тех пор в моем репертуаре есть эстрадная программа «Для вас, дети». Я показываю «Ералаши» и читаю «Сказку о золотом петушке» Пушкина, музыкальную сказку «Невероятные приключения Аленушки и Ивана в царстве Дракона».

— Да, Диме в этом равных нет и не было. Еще при поступлении он читал отрывок из «Маугли», и не просто читал, но показывал всем своим существом. Кстати, Дима попал в Театр Романа Виктюка благодаря мне. На четвертом курсе надо было подготовить прощальный «капустный» номер от курса. Разругались все в пух и прах, ничего не могли придумать. Тогда я взял на себя инициативу и предложил сделать пародию на «Служанок» Виктюка, но на основе чеховского текста из «Трех сестер»! Этих сестер и сыграли я, Дима Бозин и Дмитрий Ошеров (его уже нет с нами, царство ему небесное!). И у каждого был свой маленький сольный танцевальный номер. Мы имели такой успех, что затем с этой пародией нас пригласили выступить на юбилее МХАТа, потом на юбилее одной знаменитой балерины. В Доме актера рядом с юбиляршей сидел сам Роман Виктюк. И когда мы вышли на сцену, балерина стала тыкать Виктюка локтем в бок, кивать на Бозина и приговаривать: «Ты видишь?!» — «Да, вижу!» — восторженно отвечал Виктюк. И пригласил Диму к себе в театр. Пластическая природа и голосовая манера Бозина идеально вписывались в концепцию Театра Виктюка, и до сих пор Дмитрий ведущий артист этой труппы.

— А вас взял Павел Хомский, его столетие мы отмечаем в этом году.

— Да. Когда я выпускался, на курсе у меня были все главные роли: «Забавный случай», «Разговор на большой дороге», «Воспитанница» Островского. А на второй год моей службы в театре мне объявляют, что меня вводят на маленькую роль слуги-кучера Джереми в спектакль «Ошибки одной ночи». Это задело мое актерское самолюбие. Иду уверенным шагом к худруку — своему мастеру. Захожу в кабинет: «Павел Осипович, что же это такое? Мало того что «кушать подано», так еще и на гастроли с этим ехать!» На что мудрый Хомский меня спросил: «Андрюша, скажи, тебя каждый день показывают по телевизору в главных ролях?» — «Нет…» — «А у тебя регулярно выходят интервью в глянцевых журналах?» — «Тоже нет». — «Может, тебя пригласили в антрепризу?» — «Нет». — «Тогда какие проблемы?» — «Спасибо, Павел Осипович, — ответил я, — все понял!» Я вышел из его кабинета с абсолютной благодарностью. Вот так мягко, но эффективно меня отрезвил учитель. Другой подобный разговор у меня состоялся через несколько лет с легендарным Георгием Тараторкиным.

— В январе ему могло бы исполниться 80…

— Наверное, в жизни каждого артиста случаются творческие кризисы — я называю это «болезнью роста», когда вдруг кажется, что ты театру не нужен, что нет развития, пора уходить. Нечто подобное случилось и со мной. Но у меня есть правило: если хочешь принять серьезное решение, посоветуйся с человеком старше и опытнее себя. И в этот момент мне попадается Георгий Георгиевич Тараторкин, и я ему плачусь, что меня не любят, не ценят и надо бежать из театра. В ответ он говорит задумчиво: «Да, интересное дело, интересное… А бежать куда собрался? Какой режиссер тебя позвал?» Я отвечаю: «Пока никто никуда не зовет». — «Хм, интересно, очень интересно… А ты в нашем театре сейчас вообще ничего не играешь?» — «Играю, — говорю, — два спектакля». — «Нда-а… Никто не зовет, два спектакля играешь… Ну вот что я хочу тебе сказать: беги, беги из театра во всю прыть! И прямо сейчас! Добеги до скульптуры Сатира в саду «Аквариум», сделай три круга и возвращайся обратно. Не валяй дурака, Андрюша! Самое трудное в нашей профессии — это терпеть и ждать. А чтобы тебе было не скучно ждать, делай концертные программы». Вот такой совет — на всю жизнь! И с тех пор у меня появилось уже пять концертных программ, которые пользуются успехом у зрителей и коллег.

— В Театре Моссовета у вас были замечательные партнеры! Например, Сергей Юрский — 16 марта ему бы исполнилось 90 лет…

— Не только были, но и есть! А первая моя встреча с Сергеем Юрьевичем была в спектакле Павла Хомского «Фома Опискин». У Юрского своя методика и школа: он приходил на репетицию после «застольного» периода, зная весь текст наизусть! Чем всегда обескураживал партнеров. Он всегда задавал нам планочку, до которой мы пытались дотянуться. «Фому Опискина» мы с успехом играли много лет, а в поздние годы Сергей Юрьевич уже как режиссер пригласил меня в свой спектакль Reception! Он сразу объявил, что у нас должно быть всего 40 репетиций. И хочешь не хочешь, пришлось соответствовать. Сергей Юрьевич не только играл в этом спектакле и ставил его — это была его собственная пьеса! Правда, Юрский маскировался под псевдонимом Вацетис. А драматургом и писателем он был талантливым! Обладал каким-то шестым чувством, особой мудростью — пьеса Reception буквально напророчила, предвосхитила наступившую вскоре пандемию.

— Вы играете и с примой театра — Ольгой Михайловной Остроумовой!

— Мне посчастливилось играть с Ольгой Михайловной еще в первые мои годы в театре. В спектакле «Белая гвардия» я был Лариосиком, а она — Еленой Тальберг. А в прошлом году Ольга Михайловна сразила меня наповал своим подарком… Худрук нашего театра Евгений Марчелли специально для любимых народных артистов предложил поставить спектакль «Соло для часов с боем». Режиссером спектакля стал Павел Пархоменко. И главные роли исполнили Евгений Стеблов, Анатолий Васильев, Александр Голобородько, Нэлли Пшенная, Ольга Остроумова. Но когда заболел Евгений Юрьевич Стеблов и долго не возвращался в спектакль, Ольге Михайловне пришла в голову мысль ввести меня во второй состав на его роль. Для меня это невероятно почетно, радостно, ответственно. Это не просто роль, работа с такими мастерами — подарок! Теперь с Евгением Юрьевичем мы играем в очередь. И мне очень приятно слышать от Ольги Михайловны добрые слова в свой адрес — ведь она требовательный партнер и имеет склонность говорить правду.

— Андрей, расскажите, в каких еще спектаклях вы заняты сегодня.

— Я занят в нескольких постановках нашего худрука Евгения Марчелли. Евгений Жозефович принял наш театр в 2020 году и уверенной рукой ведет этот корабль. В его музыкальном спектакле «Бременские музыканты» у меня роль глупого короля. Валера Яременко в очередь с Виталием Кищенко играют гениального сыщика. А Ира Климова и Катя Гусева — Атаманшу. Спектакль для семейного просмотра. Сложно сказать, кто больше удовольствия получает — дети или родители. Потому что хором нам подпевают именно родители, а пританцовывает весь зал.

На сцене «Под крышей» я участвую в спектакле «Васса» в постановке моего товарища Сергея Виноградова. Главная роль у Нэлли Пшенной. Можно сказать, уже легендарная постановка. А осенью Евгений Жозефович планирует приступить к репетициям музыкального спектакля «Три мушкетера». Мне уже объявили, что будет там роль и для меня. Так что моя жизнь бурлит и в театре, и в кино. А молодым артистам, да и всем молодым людям советую: верьте в себя и не принимайте поспешных, необдуманных решений. Прислушивайтесь к своему сердцу и советам опытных людей, которым доверяете.