Зоя Бербер: «Все поют, а я танцую»

Ну, во-первых, поздравляю тебя! Ты уже отпремьерилась — это всегда волнительно и сложно. Или нет?

Волнительно очень. Знаешь, я почему-то совсем не переживала до самого дня премьеры, а потом меня вдруг резко накрыло. Думаю: «Ничего страшного, всё быстро пройдет, надо просто собраться и одеться». Это с утра как началось: а еще по дороге на каждом шагу — баннеры... 

И там — ты. В масштабе 1 к 20.

И мне всё это дается непросто, я не очень к такому вниманию привыкла. Да и не то чтобы я его сильно любила. Но проект получился красивый, масштабный, с интересной идеей — всё классно. Поэтому в день премьеры я себе сказала: «Ну-ка, соберись, Бербер. Ты тоже за это ответственна, так что вперед». И в итоге получилось круто. Эффект вообще неожиданный. Потому что премьера для зрителей — это здорово. А Москва... ну ты сама знаешь.

Знаю. Москва много чего видела. Она предвзята. Я сама иногда ухожу с премьер. Честно.

У меня тоже такое бывает. Но чаще — в театре: могу в антракте уйти. Потому что время — самый ценный ресурс. Я честно подарила вам столько-то времени, а теперь, извините, пойду. Опять же, было «уплочено». Но тут — зал был теплый. Зал пел. А ведь это не концертный, а обычный кинозал! «Октябрь»! И вот когда зал поет, это самое главное. Поют твои друзья, близкие, родители, знакомые и незнакомые, коллеги.

У тебя есть любимая песня «Зверей»?

«Районы-кварталы».

Скажу, что это классика. Что-то с ней связано или просто нравится?

Это, наверное, единственное, что я пою в караоке. Агузарову и ее.

Знаешь, я сначала удивилась, что ты сыграла маму. Мне кажется, ты такая девчонка еще. 

Я не просто маму сыграла, я сыграла директора школы! Там прямо веришь. Я смотрю и думаю: «Ну дама!» Такая моя героиня серьезная, целеустремленная. В какой-то момент своей жизни она только туда и нацелилась: все силы, средства, даже дочь направила в эту школу.

Ты сама такая? Теперь есть на ком тренироваться — у тебя же двое детей.

Вчера меня как раз спрашивали про отношения родителей и детей. Типа «вот вашей дочке скоро 10...». И это как раз репетиция подросткового возраста. Характер начинает уже проявляться. Иногда ее дерзость меня выбешивает, честно скажу. Она может два часа «тлить», а потом два часа — снова ребенок. Потом опять. И вот это, конечно…

А ты какая была?

Знаешь, я была «в тихом омуте». 

Это как? Сейчас неожиданное признание...

(Смеется.) Я всегда делала то, что просила мама. Или делала вид, что делаю. Никогда не спорила, ничего не доказывала. Я говорила: «Мама, я постараюсь» или «Мама, я тебя понимаю». А когда мама была занята работой или какими-то другими делами, я успевала делать то, что мне было важно и интересно самой. Главное было не попасться. Позже, когда мы стали ближе, она узнала много удивительных историй из моей юности. До сих пор узнаёт. Читает в интервью и говорит: «Господи, что за идиота кусок был!» (Хохочет.) А вообще, видимо, я очень хитромудрая, раз она ничего не замечала.

На концерты сбегала? 

В клубы сбегала, да. Говорила, что ночую у подруги. Но сбегала, только если действительно была с ней. Одна — нет. В этом плане я боязливая.

Слушай, а как у тебя с тревожностью? Сейчас вроде бы время, когда у детей телефоны, родительский контроль, всё что угодно. Но тревоги за них будто больше. Как будто за нас в нашем детстве без мобильных меньше волноваться нужно было.

Согласна с тобой полностью. И дело не только в телефонах, а вообще в информационном потоке, который им принадлежит. Не уследить же за всем. Чем конкретно они заинтересуются? Что их привлечет? Является ли это чем-то добрым или недобрым? Ты не узнаешь, ребенок же никогда тебе не скажет. Потому что, как я думаю, это всё работает скорее на подсознание, чем на разум. И сколько ни объясняй, самое главное, мне кажется, — это сохранять с ребенком контакт. Наступая себе на горло, на собственное эго, на привычки родительские, но оставаться с ним в диалоге. Чтобы до последнего знать, куда у него «башка» повернута. Особенно у девочек, потому что именно они — «тихий омут». Мальчики проще, они немного думают. Раз — и сделал. Я так думаю. Хотя моему сыну пока только 10 месяцев.

У тебя еще будет время в этом убедиться или опровергнуть. Скажи, а ты знаешь, что слушает твоя дочь?

Кей-поп.

Ты была на концерте? Хоть раз?

Нет, ни разу.

Я однажды сходила с племянницей. Не скажу, что прям прониклась, но поняла, в чём ажиотаж. Потому что там такая сумасшедшая энергетика.

Типа Spice Girls в наше время, да?

Даже скорее Beatles, мне кажется, в то время. Зоя, а как ты думаешь, с чем связано то, что в кино выходит всё больше проектов, посвященных творчеству музыкальных групп? Уже были «Иванушки», «Руки Вверх!», «Комбинация», теперь вот — «Звери». Это ностальгия? Или, может, просто новой хорошей музыки нам не хватает?

Ностальгия, мне кажется, всегда работает на российского зрителя. Мы приучены к этому: просматривать фотографии, хранить их, обсуждать, вспоминать — это в нашей культуре, в традиции. И, наверное, это перекочевало в кино.

А про кого из музыкантов ты сама хотела бы увидеть фильм?

Ты знаешь, я отвечу сейчас очень необычно: про Борю Моисеева. Это очень крутой артист. Я обожаю истории, когда человек всего добивается сам. Когда он действует, идет вперед. Люблю истории про сильных людей — у нас такие заходят очень хорошо. Особенно про женщин. Мы всегда любим смотреть, как она росла, всего сама добивалась, как ей было непросто... А тут — свой пацан, который стал потом таким необыкновенным. Я не назову его фриком ни в коем случае. Это человек с огромным талантом. И сколько он потом вложил, помогал, чтобы у талантливых детей была возможность для развития. И как много людей его любили и уважали. Мой друг, артист, безумно на него похож — Илья Малаков. Вот кто мог бы его сыграть.

Сейчас помимо ностальгии по прошлому стали очень популярны мюзиклы. Вот про Пушкина «Пророк» недавно вышел, осенью выйдет «Москва слезам не верит». Ты хотела бы сняться в мюзикле? 

Меня всегда преследовала история с вокалом. У меня же еще вся семья музыкальная — играющие, а главное — поющие. У меня даже курс в театральном был «поющий»: туда набирали только тех, кто поет. А меня взяли за наглость, за то, что я сказала: «Все поют, а я танцую». У меня какой-то внутренний зажим, может быть, потому что в семье все — виртуозы джазовых импровизаций. На любых семейных торжествах — боже, как они это делают! А у меня — слух отличный, чувство ритма замечательное, но, как только мое горлышко открывается, в нотки попадаю, но не могу дать себе свободы в этом. Поэтому если бы меня утвердили в мюзикл, я бы, наверное, не брала никаких параллельных проектов, а занималась бы только вокалом. Закрыла бы этот гештальт. Это было бы чудо.