Январь 2010 Февраль 2010 Март 2010 Апрель 2010 Май 2010
Июнь 2010
Июль 2010 Август 2010 Сентябрь 2010
Октябрь 2010
Ноябрь 2010 Декабрь 2010 Январь 2011 Февраль 2011 Март 2011 Апрель 2011 Май 2011 Июнь 2011 Июль 2011 Август 2011 Сентябрь 2011 Октябрь 2011 Ноябрь 2011 Декабрь 2011 Январь 2012 Февраль 2012 Март 2012 Апрель 2012 Май 2012 Июнь 2012 Июль 2012 Август 2012 Сентябрь 2012 Октябрь 2012 Ноябрь 2012 Декабрь 2012 Январь 2013 Февраль 2013 Март 2013 Апрель 2013 Май 2013 Июнь 2013 Июль 2013 Август 2013 Сентябрь 2013 Октябрь 2013 Ноябрь 2013 Декабрь 2013 Январь 2014 Февраль 2014 Март 2014 Апрель 2014 Май 2014 Июнь 2014 Июль 2014 Август 2014 Сентябрь 2014 Октябрь 2014 Ноябрь 2014 Декабрь 2014 Январь 2015 Февраль 2015 Март 2015 Апрель 2015 Май 2015 Июнь 2015 Июль 2015 Август 2015 Сентябрь 2015 Октябрь 2015 Ноябрь 2015 Декабрь 2015 Январь 2016 Февраль 2016 Март 2016 Апрель 2016 Май 2016 Июнь 2016 Июль 2016 Август 2016 Сентябрь 2016 Октябрь 2016 Ноябрь 2016 Декабрь 2016 Январь 2017 Февраль 2017 Март 2017 Апрель 2017
Май 2017
Июнь 2017
Июль 2017
Август 2017 Сентябрь 2017 Октябрь 2017 Ноябрь 2017 Декабрь 2017 Январь 2018 Февраль 2018 Март 2018 Апрель 2018 Май 2018 Июнь 2018 Июль 2018 Август 2018 Сентябрь 2018 Октябрь 2018 Ноябрь 2018 Декабрь 2018 Январь 2019
Февраль 2019
Март 2019 Апрель 2019 Май 2019 Июнь 2019 Июль 2019 Август 2019 Сентябрь 2019 Октябрь 2019 Ноябрь 2019 Декабрь 2019 Январь 2020 Февраль 2020 Март 2020 Апрель 2020 Май 2020 Июнь 2020 Июль 2020 Август 2020 Сентябрь 2020 Октябрь 2020 Ноябрь 2020 Декабрь 2020 Январь 2021 Февраль 2021 Март 2021 Апрель 2021 Май 2021 Июнь 2021 Июль 2021 Август 2021 Сентябрь 2021 Октябрь 2021 Ноябрь 2021 Декабрь 2021 Январь 2022 Февраль 2022 Март 2022 Апрель 2022 Май 2022 Июнь 2022 Июль 2022 Август 2022 Сентябрь 2022 Октябрь 2022 Ноябрь 2022 Декабрь 2022 Январь 2023 Февраль 2023 Март 2023 Апрель 2023 Май 2023 Июнь 2023 Июль 2023 Август 2023 Сентябрь 2023 Октябрь 2023 Ноябрь 2023 Декабрь 2023 Январь 2024 Февраль 2024 Март 2024
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
30
31
Жизнь |

Может, вдруг да и понадобится этот колор – айгистый…

На северо-востоке Москвы задержаны трое сибиряков, подозреваемых в мошенничестве

2 апреля в 11:00 состоится вебинар «Цифровой контракт: важные изменения с 1 апреля 2024 года»

Эксперт Президентской академии в Санкт-Петербурге: Переход на единые  стандарты сделает образование более практикоориентированным

Матч «Арсенал» — «Тюмень» пройдёт без зрителей

Вячеслав Ар-Серги, Айгистый цвет, Литературная Россия, 5 декабря

 

 

В национальных республиках Волго-Камья Геннадия Айги (1934–2006) всегда знали (кому – надо), знают и сейчас (так же), но его имя не входит в круг авторов, жизненно затребованных, скажем так, литературным процессом в этих регионах. Есть Айги – ладно, нет – ладно. Каким-то образом, когда-то и где-то родилась и оформилась стойкая мысль, густо подкреплённая неспешным казённо-библиотечно-книжным кровотоком, что Айги не входит в число корневых авторов современности, которых должно бы знать и потреблять на уровне первых блюд, а Айги пусть – лишь на десерт, не на сладкий. А может, и просто – как пряность, без которой, наверняка, можно и обойтись …И от этого взгляд на Айги, его творчество были изначально факультативны, но и то лишь в угоду эстетствующим местным непризнанным гениям – чудикам от литературы, так и не вошедшим в истории даже и своих региональных литератур. Такова – жизнь…
В литературных же кругах национальных республик «между Волгой и Уралом», а особенно в тончайшем профессиональном сегменте, вполне удовлетворялись небольшой справочкой об Айги, о том, что он есть – батыревский чуваш по фамилии Лисин, живущий в Москве и застольничающий только с иностранцами и московскими «мэнами». Пишет по-русски, без рифмы… Всё это представало только на уровне констатации факта, без никаких, как говорится, плюсов и минусов. Дескать, вольному – воля, а кесарю – кесарево… А большая чувашская поэзия, к слову, в СССР, котировалась – отменно, была отлично известна даже и чересчур взыскательному всесоюзному читателю: Константин Иванов, Мишши Сеспель, Педер Хузангай, Яков Ухсай и др. Эти имена и ныне остаются точными паролями чувашской литературы на необозримых просторах всей уже и нынешней Российской империи, где, по утверждениям специалистов, художественная литература и в наши времена создаётся чуть ли не на восьми десятках языков. А во второй половине века минувшего гремели имена самых национальных поэтов: Мустая Карима, Расула Гамзатова, Давида Кугультинова, Алима Кешокова и многих других, в их числе и весьма достойных, авторов национальных литератур страны. Всех их в национальных регионах Волго-Камья знали отлично и на тематических литмероприятиях «дружба народов – дружба литератур» к этому списку всегда добавляли и своих местных авторов – скромно, деликатно и неакцентированно. В Удмуртии Геннадия Красильникова и Флора Васильева, в Марийской Республике – Валентина Колумба и Николая Рыбакова, в Татарии (нередко) – Хасана Туфана и Туфана Миннуллина и др. Айги же не слышался. Даже, кажется, и в его Чувашии.

Во всех народах всегда любили и поклонялись в первую очередь именно слагателям Песни. А Айги же только поклонился пению, а самому сложить песню для народа – это было не его… Об этом мэтры национальных литератур Волго-Камья, уверенно ориентирующиеся и во всех столичных литературных коридорах с их издательскими дверьми, отлично знали и относились к стихописанию Айги беззлобно-равнодушно. Ведь его стихи, как таковые, никуда не звали, не успокаивали в горе, его стихи нельзя было читать на заполненных людьми площадях – днём, прошептать любимой в милое ушко – в ночь, и более всего: они были – разовые, то есть, прочитав их раз, не надо было уже ждать их прихода в себе в напряжённейшие жизненные моменты – уныния или радости, ненависти или любви. Такое поэту не спускалось. К тому же, на всесоюзных литературных мероприятиях в Москве и других больших городах страны приезжающие туда маститые чувашские авторы, просто и отмахивались от имени Айги – и всё. Я это помню хорошо.
Но, как говорят удмурты, каждая голова красива и хороша только в с в о е й (разрядка наша) шляпе. Нужен был свой мастер-шляпник для Айги, которого он ждал дол-л-го. Им стало Новое Время, мощнейшим мазком смазавшее немалую часть картины доныне устоявшегося и будто бы доселе незыблемого. Не стало СССР, ушли на время в тень его национальные поэты, никогда и не тешившие себя любого рода закордонными признаниями их стихов. Появились другие поэты, выхваченные из теней светом нероссийского фонаря. Среди них – Айги.
Тут надо сразу отметить, что без Атнера Хузангая (род. 1948 г.) российский мир Геннадия Айги – совершенно непредставим. Почему или зачем Атнер Хузангай – блистательный литературовед и один из ныне ведущих специалистов по многонациональным литературам нашей страны, стал практически толкователем и адептом стихомира Айги ? Как он сам говорит – айгистом … Ведь именно он внёс в список акций Айги свою немалую долю, в том числе и своё известнейшее имя (чего не было у Айги) – чуть ли не до блокирующего пакета… Если не больше, имея в виду состояние дел в современной айгистике, в первую очередь – в нашей стране… Почему? Вопрос уходит в область поэтической риторики – ему нет ответа, то есть, я его не вижу, хотя и догадываюсь. Эта риторика мастерски обыграна, к слову, в замечательном стихотворении классика удмуртской литературы Ашальчи Оки (1898–1973). Не удержусь от полной цитаты его…

Ты спросил у меня…

Ты спросил у меня:
– Ну, к чему это пишешь стихи,

Тратишь силы, как вол для сохи?..

А спросил ли, спросил ли, мой друг,
У овса, что созрел на полях,
Ночь и день почему он шумит,
Ночь и день сам с собой говорит?

А у речки спросил ли, мой друг,
Почему она вечно журчит,
Не смолкая струится, бежит?

А весною в садах соловей
Почему распевает с ветвей –
Ты об этом спросил ли, мой друг?..

(перевёл Кузебай Герд, 1898–1937)

Да, каждый соловей, говорят, поёт по-своему. Также как и каждый слушатель слышит того же соловья по-своему. И не только соловья, но и скворца, высвистывающего по-соловьиному… Божьи птахи… О чём это я?.. Ах, да! О том же, что Атнер Хузангай показал для всех национальных и нестолично-метропольных, да и не только… критиков и литературоведов пример наиболее полного партнёрского понимания поэта – как темы своих размышлений, а также пример просто и реального присутствия его самого в беседе поэта с читателем. Более этого, он стал его не то что толмачом, а и своего рода сподвижником, с засунутым во внутренним карман мандатом от самого поэта – к представлению его визитной карточки. И при этом он нисколько не служил этому самому поэту, нет, он говорил – своё, где надо аргументируя свои доводы строками стихов этого поэта. Это – высший пилотаж литературно-критического мастерства, ей-пра. Поэт и критик стали, позволим себе такую неказистую, но на наш взгляд верную, метафору – равными цилиндрами двигателя одного небесного авто, каждого из них везущего по нужному им маршруту. Ясное дело, подобной цели, скорее всего, и не ставилось, но это – отчасти и случилось. На благо всех и в первую очередь – Поэзии. Это есть пример самого высокого класса профессии литературного конструктора отдельного стихомира поэта N. Он, этот пример, на сегодняшний день практически и не превзойдён на всех литературных просторах современной России, а особенно – в её национально-творческих пространствах.
Лично я об Айги впервые (то есть поподробнее) услышал тоже от Атнера Хузангая – не тематично, а просто средь хаоса каких-то наших с ним бесед по злобе дня текущего. А углубил я свои познания об Айги уже на ВЛК Литературного института в Москве. И читал его стихи… В тогдашнем Литературном институте ни имя, ни творчество Айги не произвели на меня какого-то особого впечатления. Литинститут бурлил другими именами. В его беготне читать Айги было невозможно и неприемлемо, для него нужна тишина. И даже тогда он – только порционен. А прямо говоря, просто и – не нов. По сравнению с другими, так сказать, нетрадиционного письма поэтами, открытыми мной тогда. Те блистали всеми цветами радуги! А Айги всё же ведь был – чёрно-бел (помню его восхищение чёрно-белыми фотографиями и картинами). Но снова Атнер Хузангай доказал мне, что Айги не чёрно-бел, что в нём не семь цветов радуги, а – больше… Скажем, восемь… Этот «восьмой цвет» я и назвал уж сам – айгистый. Как пенистый, игристый и т.д. Айгистый закат, айгистый рассвет, айгистые глаза и айгистая ночь… Неважно – какого это цвета, но важно то, что колор айгистый – есть! Я же не могу не поверить Атнеру Хузангаю! Кому же тогда и верить-то…
Так я начал переводить стихи Айги на свой родной язык. Сначала как «аллаверды» тому, что и сам Геннадий Николаевич перевёл некоторые мои стихи на чувашский и опубликовал их подборкой в Чебоксарах – отличной силлабо-тоникой, филигранью строф, эффектными рифмами. Ей-пра, мне это очень понравилось – я узнал другого Айги! Как я про себя тогда сказал: «Нашего…». Я несколько раз, помнится, неимоверно громко прочитывал из отправленной мне Айги чувашской газеты свои стихи – в них была энергетика! Чувашский язык ветром шелестел в волжских камышах, шлёпая волны на камни – как осязаемо, а Волга – это же живейшая артерия Земли!.. Во всяком случае, для нас – идущих к ней своей Камой… Нет, не чужда мне тюркская стихоритмика.
Но я забежал вперёд… А до этого мы и познакомились с Геннадием Николаевичем. «Ах, если бы его стихи были как их автор!..»,– неотступно думалось мне тогда, когда я уже возвращался из квартиры Айги, что в Рабочем посёлке, на электричке – в Москву, в свою гостиницу. Я был совершенно восхищён Геннадием Айги, он был – само радушие, остроумие, мудрость, эффектная скромность и братско-отцовское плечо… Хоть – в разведку с ним! Потом его такого я, увы, и не встречал уже. Видно, проектный заряд первоэффекта, обычно выделяемый Айги для знакомства с новым человеком – иссяк. К тому же, я не был известным человеком (это осталось неизменно и – Слава те, Господи…), от меня мало что зависело, я не имел решающих связей (в особенности, зарубежных) и какой-то увесистой мошны. На месте Айги, так я сейчас думаю, я, наверное, вёл бы себя с таким как я – как и он тогда… Он ведь был уже немолод… Но это уж – другая история… Хоть она и нормальна своей ненормальностью, но таковы мы уж и есть – люди. И в этом тоже есть какая-то своя судьбоноскость.
Да, я перевёл и опубликовал на удмуртском языке пару или три десятка стихов Айги. Помимо меня в Удмуртии его переводили и другие переводчики, в частности, с публикациями в удмуртском журнале.
Насколько я знаю, переводили стихи Айги и в других национальных литературах (вы уж простите, знаю, что эта фраза по-русски – не совсем верна, но мы ведь – не русские, от этого нередко и во фразах своих – просто айгистые) нашего Волго-Камья. Да и в других российских регионах… Но своим автором Айги не стал, увы, нигде, даже и став впоследствии Народным поэтом Чувашии…– обычный путь необычного поэта. Национальные писатели не забыли подчёркнутую русскость его прежнего поведения – где он старался быть и более русским, чем и сами русские. Никто его за это и не думал как-то укорить, это заметить, но, как говорится, след-то остался… Айги, как и в старые времена (скажем, ещё и царские) став волостным писарем, просто взял и отошёл от своих родных корней (о таких явлениях немало писано, к слову, и авторами конца XIX века; теми же чувашскими, да и удмуртскими просветителями) и от этого он не стал (да и не хотел, наверное, стать) национальным поэтом – ни русским и ни, тем более, чувашским. Он, мне думается, просто жил: будет день – и будет пища… Рассказы же о том, что на родине поэт подвергался чуть ли не политическим гонениям, оставим их рассказчикам. Ведь не новостью является то, что в национальных республиках, да и вообще в провинции, кукиш, сжатый в сторону столицы, и не разгибается… И не только в России. Но особенно – в России. А молодой стихотворец вернулся (тогда, после Литинститута) на родину – именно равнодушно непринятым оттуда. Это должно было облиться обильными водами на его мельницу… Он должен был быть чуть ли не героем, который в чём-то, не важно – в чём, но не согласился с мнением самой Москвы… Но этого не случилось. Наверное, этого не случилось так же, как, наверное, и не было особых битв и в самой Первопрестольной (мало ли в те времена исключали из институтов людей – они, немалой частью, возвращались туда же, с Божьей помощью). И Айги тоже – снова уехал в Москву, где и прожил свою жизнь. Со слов самого Айги мне показалось именно так – если я всё верно расслышал от него самого…
Айги, конечно же, не был святым, и он и не лез в эти самые особые – вот где основа обнажённейшего нерва его поэзии. А мы хотим вместить его в прокрустово ложе собственного нашего аршина. Святые так не делают. Стало быть, и мы, по Сеньке – шапка. Слава Богу, что мы теперь хотя бы это стали понимать. И знаем, что честно заработанный кусок хлеба всегда греет душу. Грел он, думаю, и душу Айги, когда он получал скромные вознаграждения за труды свои литературные и тем и – жил. Я так думаю. Но когда я задумываюсь о нём, его стихах… подольше обычного, то меня снова пробирает острейшая жалость – ко всему. И особенно по дням, как нашим, так и не нашим – ушедшим и уходящим. И никогда я не забуду его слов, приглушённых и быстрых…:
– Мне думается, что Поэзия – это в первую очередь то, что с тобой происходит при чтении того или иного стиха. Именно чтении – как осязании! Надо следить именно за этим вот здесь, – и он указывал на своё солнечное сплетение, – что в тебе происходит… а сюжеты, архитектура и так называемая поэтика стиха – это всё потом, потом, потом…

P.S. Помню, хоть и много уж воды утекло с той поры в нашей Каме, как мы осенним вечером, грустноватым, неспешно пили белое вино с одним из европейских переводчиков стихов Айги. Вино было неплохое, человек (царствие ему небесное…) – занимателен. « А знаете, – сказал он тогда, – Айги я перевёл, перекатал за один вечер – полкниги. Нет, даже, получается, и не перевёл, а провёл вечер с Айги – просто и нехитро»… Наверное, я подумал потом, дело ведь не столько в переводе стихов Айги – деле довольно опасном, где за кажущейся неимоверной лёгкостью на первый взгляд просто и атомизированных строк и слов – кроется что-то доселе неведомое, а в том, что Геннадий Айги дал нам возможность причаститься его строками к Нечто, которое, может быть, и не хуже и не лучше уже изведанного нами, но оно – другое. Неведомое и неизведанное. А для этого ему не обязательно было быть поэтом, но он ещё и – был. И – есть… А свой поэт, он в любом хозяйстве нужен, как в чувашском, так и удмуртском, русском и т.д. … Неважно – зачем… Так, на всякий случай. Может, вдруг да и понадобится этот колор – айгистый… Жизнь ведь нынче… непростая.



Rss.plus
WTA

Виктория Азаренко вышла в полуфинал турнира WTA-1000 в Майами

Читайте также

Жизнь |

Как приготовить «Петровский» квас без дрожжей

VIP |

В зале «Лаврушинский`15» пройдет выставка «Городская среда»

Мода |

Метафорические карты: значение и расшифровка изображений



Новости Крыма на Sevpoisk.ru

Реальные статьи от реальных "живых" источников информации 24 часа в сутки с мгновенной публикацией сейчас — только на Лайф24.про и Ньюс-Лайф.про.



Разместить свою новость локально в любом городе по любой тематике (и даже, на любом языке мира) можно ежесекундно с мгновенной публикацией и самостоятельно — здесь.





Происшествия

На Урале будут судить виновника ДТП с микроавтобусом, в котором ехала группа учителей






Коронавирус в России

Russian.city
Музыкальные новости
Сергей Шнуров

Сергей Шнуров и Гарик Мартиросян «не смогли поделить» участницу «Новой Фабрики звезд»