Сердце чистой породы
Скажите, в чём я провинился? Только намекните, и я обязательно исправлюсь! Я буду хорошим псом, честное щенячье! Можете накричать на меня за мой проступок, о котором я даже не знаю…
- Джек!!!
Забор высокий, калитка закрыта снаружи, никак не перепрыгнуть! Остаётся только заливисто лаять вслед отъезжающей машине, в которую мои хозяева только что силой затолкали рыдающую девочку по имени Вика.
Это она кричит и зовёт меня, а я ничем не могу ей помочь, и моё собачье сердце разрывается от отчаяния! Куда же вы, люди?! Стойте! Вы забыли меня здесь, возле опустевшего дачного дома!
Скажите, в чём я провинился? Только намекните, и я обязательно исправлюсь! Я буду хорошим псом, честное щенячье! Можете даже накричать на меня, натыкать носом за мой проступок, о котором я даже не знаю…
Только не бросайте одного… Пожалуйста!!! Мне очень страшно и одиноко, разве вы не слышите?! Разве я виноват, что родился таким вот, неправильным?!
То, что я – неправильный, полукровка, я узнал, когда хозяйка поволокла меня к какому-то там собачьему специалисту по породам. Он должен был подтвердить, что я – настоящий породистый немецкий овчар.
Овчарка – это ведь девочка, так? Не разбираюсь я в таких тонкостях... Помню, как он долго вертел меня, разглядывал со всех сторон, трепал уши, заставлял скалить зубы, а потом сказал:
– Эльвирочка, должен вас разочаровать. Типичный шепски! Ваш Джек – метис, хаски здесь точно побывал! Не уследили за мамашей, такое бывает. Видите, у глаз уже голубоватый оттенок? Когда он подрастёт, будет ещё заметнее. Словом, в списке элиты ему не бывать.
Хозяйка почти вырвала меня из его рук и посмотрела в глаза. Она сердилась, а за что, я не мог понять! Всё же было так хорошо!
Да, когда меня забирали из вольера, где я бегал вместе с пятью братьям и сёстрами, то я очень перепугался! Долго плакал по ночам, просился к маме. Очень хотелось ткнуться в её тёплый бок, и чтобы она облизала мокрым языком мордочку...
А потом я привык. Здесь было много вкусной еды, я целый день носился по двору, гоняя воробьёв, а самое главное – у меня была девочка Вика, маленькая хозяйка.
Она обнимала меня обеими руками, тёрлась щекой об шерсть, и мне порой казалось даже, что она тоже – щенок. Только другой породы, немного странный, но очень добрый и тёплый.
Людей я делю на тёплых и холодных. Вика была тёплой. А её мама, Эльвира, непонятной. То тёплой, то ледяной и равнодушной. Такой она стала сразу после того, как были произнесены эти странные слова: шепски, метис.
Я не понимаю, что они значат, но хозяйка перестала называть меня ласковыми именами. Наверное, ей очень хотелось, чтобы я оказался этой… как её… элитой. А я не оправдал надежд. И тогда они решили меня бросить...
Сначала я надеялся, что это такая игра, и они вернутся. Скажут:
«Что, Джек, испугался? Ах ты, трусишка!»
И я брошусь к ним, и буду тыкаться носом, и лаять от радости. А потом Вика меня обнимет, и всё будет, как раньше.
Я ждал до самого вечера, только они так и не приехали. Я плакал, поскуливая и жалея себя, такого ещё маленького, очень одинокого, а потом уснул.
Снилась мама, братья, сестрёнки. Зачем вы забрали меня у них, если я вам совсем не нужен?!
Проснулся от голода. Есть хотелось так, что в животе заурчало. Корм я доел ещё вчера, а новый вряд ли кто-то принесёт…
– Джек, возьми себя в лапы! – велел я самому себе. – Пусть ты ещё щенок, но однажды станешь большим и сильным, а для этого нужно перестать скулить и найти выход!
Я пробежался вдоль забора, пытаясь найти хоть какую-то лазейку. Напрасно. Тогда, отчаявшись, я принялся копать под этой оградой, отделяющей меня от свободы, яростно выбрасывая землю обеими лапами.
И – о счастье! – после долгих трудов увидел просвет. С трудом протиснувшись и перепачкавшись землёй, я прополз под забором и вырвался наружу!
Людей не было нигде… Посёлок опустел, оставив закрытые до следующего лета дома, осиротевшие без хозяев. Напрасно я подбегал к каждым воротам. Я был один, перепуганный, голодный и несчастный!
Ужас перед голодной гибелью толкнул меня на отчаянный поступок. Иногда хозяева брали нас с Викой в машину, в соседнюю деревню, за продуктами.
Ездить в машине мне не нравилось, слишком много резких неприятных запахов. Но сейчас я вспомнил, в какую сторону мы ехали, и побежал туда по просёлочной дороге, молясь всем собачьим ангелам, чтобы не попасться хищному зверю.
Мелкие камушки и хвоя кололи лапы, но я продолжал бежать, доверившись чутью и памяти...
Когда я уже готов был упасть в траву и остаться там лежать, высунув язык и тяжело дыша, то увидел крайний дом. Это и был магазин, маленький, деревенский. Но главное – там была еда!
Я собрал последние силы и потрусил к строению. Дверь была приоткрыта, и я оказался внутри.
Здесь пахло так вкусно, что у меня закапала слюна. На прилавке лежали колбаска, сосиски, мясо, а я по-прежнему не знал, как до них добраться! Воровать? Какой позор, мама бы не одобрила!
Я озирался по сторонам и вдруг краем глаза заметил серую тень, шмыгнувшую вдоль стены. Крыса! Да какая крупная! Один прыжок – и я всем телом обрушился на грызуна.
Убедившись, что добыча не трепыхается, я с лёгким отвращением взял крысу в зубы, подошёл к продавщице и положил мой трофей возле её ног.
– Ай! Что это?! – закричала женщина и отпрыгнула, спрятавшись за прилавком.
Я чинно сидел рядом с мёртвой крысой, надеясь, что удача мне всё же улыбнётся.
– Это что ж, ты её придушил, что ли? – спросила женщина.
Зачем спрашивать об очевидных вещах? Здесь же больше никого нет! Из вежливости я гавкнул.
– Надо же, прям как кошка! – восхитилась продавщица.
Я отвёл взгляд в сторону, нашла с кем сравнивать!
– Думаю, тебе полагается награда, - решила эта добрая, хоть и не слишком сообразительная женщина и, подумав, отрезала кусочек колбасы.
Угощение я проглотил за один присест и уставился на неё умильным взглядом.
– Ещё хочешь? – рассмеялась она. - А платить кто будет? У меня ж недостача выйдет!
– Я заплачу, - раздался голос от двери. – Отрежь ещё кусочек. Кто там у тебя, котёнок, щенок?
– Ой, Андрей Петрович, это вы? – всплеснула руками продавщица, увидев вошедшего - пожилого седого человека с тростью в руках. – Да что ж вы сами-то! Я бы после работы забежала, принесла пакеты…
– Не хочу чувствовать себя инвалидом, - отозвался старик. – Мне нужно научиться жить, не надеясь на глаза.
– Вам как обычно? – спросила продавщица, собирая продукты в пакет. – Хлеб, молоко, колбаса, шоколад... Ой!
Шоколадка упала на пол. Я среагировал первым, поднял и принёс поближе к старику. Тот склонился надо мной, силясь разглядеть.
– Чей это щенок? – спросил он наконец. – Надя, ты не знаешь?
– Кажись, москвичи с таким приезжали, из дачного посёлка, - наморщила лоб продавщица. – Может, сбежал. А может, наигрались и бросили…
– Хозяева тебя ждут, малыш? – обратился ко мне старик.
Я молчал, понурившись.
– Ты один? – снова спросил он. На этот раз я гавкнул утвердительно.
– Похоже, бросили его, - вмешалась продавщица. – В эту пору дачники всегда разъезжаются.
– Что скажешь? Бросили? – старик по-прежнему обращался ко мне.
Я заскулил. Стало очень жалко себя.
– Ко мне пойдёшь жить? – спросил старик.
Согласиться? А вдруг за мной вернутся? Как быть тогда?
– Если будут искать, непременно в магазин обратятся, - понял мои сомнения старик. – Идём?
Он мне понравился, этот седой человек. К тому же, кажется, ему нужна моя помощь...
Я гавкнул.
– Да он же всё понимает! – восхитилась продавщица. – Возьмите щеночка, и вам повеселее будет, и он не пропадёт!
– Думаю, мы договоримся, - подытожил старик.
– Андрей Петрович, я спросить хотела… - замялась продавщица. – Что ж вы всё один да один? Ни разу не видела, чтоб детки навещали или внуки.
– Так уж вышло, Наденька, - в голосе старика слышалась печаль. – Не хочу быть в тягость. Пока справляюсь – буду здесь жить.
«Да его тоже бросили!» - понял я в ту же минуту.
– Если что, мы поможем, - Надя явно пыталась его подбодрить.
– Спасибо, добрая душа, - кивнул старик. – Мы справимся. Кстати, ты не знаешь, как его зовут?
– А ведь знаю! – обрадовалась продавщица. – Девочка с ними была, всё звала: «Джек, Джек!»
Я заскулил, вспомнив Вику. Как она там без меня? Наверняка тоже скучает…
– Джек? Хорошее имя, - одобрил старик. – Пойдём домой!
Я пошёл рядом, приноравливаясь к его неспешному шагу. Он медленно брёл по улице, постукивая тростью по дороге. От него пахло болезнью, это сильно тревожило.
– Вот, принимай хозяйство, - указал он на зелёный домик с палисадником. – Беру тебя в сторожа, на полный пансион. Договорились?
Я сдержанно гавкнул. Принимается!
– Ты как, перекусить не против? – поинтересовался он. – И мне поохотнее.
Он ещё спрашивает! Колбаса уже буквально растворилась у меня в желудке!
– Сейчас сообразим, - опираясь о перила, он вошёл в дом.
Я двигался следом, принюхиваясь с любопытством. Пахло хорошо. А когда он налил мне в миску супа, я понял окончательно: жизнь налаживается!
– Кушай, малыш! – одобрил старик.
А в следующий момент я увидел, как он оседает на пол, схватившись за сердце! Я заметался, облизал ему лицо. Так, без паники! Назад, в магазин!
– Джек, ты что, сбежал?! – ахнула Надя.
Вот непонятливая! Я ухватил её за край платья и потащил к выходу.
– Поиграть захотел? – всё ещё не понимала она.
Я зарычал, отпустил её, побежал к двери, снова вернулся!
– Ты меня зовёшь? – наконец-то догадалась! – Сейчас, сейчас! – заторопилась она.
Моя тревога передалась ей, она почти бежала.
Увидев лежащего на полу старика, Надя ахнула и схватилась за телефон:
– Алло, «Скорая»! Человеку плохо, приезжайте!
Присев на корточки, она расстегнула старику ворот. Я облизал ему лицо. Он со стоном открыл глаза:
– Что, опять обморок?
– Не бережёте вы себя! – укорила продавщица. – А если бы Джек не прибежал?
– Спасибо ему, - кивнул старик. – Ничего, сейчас пройдёт.
«Скорая» приехала быстро. Всё это время я не отходил от нового хозяина. Врач померила давление, послушала сердце.
За ней вошла молодая девушка, от которой упоительно пахло. Да у неё же тоже собака есть!
– Давление резко упало, - констатировала врач. - Ничего страшного. Больше гуляйте, витамины попейте.
А девушка, приглядевшись, спросила удивлённо:
– Это вы?! Вы же Андрей Антонов, о животных пишете!
– Писал, - грустно ответил старик. – Пока видеть мог…
– Как же так… - девушка никак не могла успокоиться. – Да я благодаря вам Нику из питомника взяла. У меня тоже овчарка, щенок!
– Вот болтушка, - укорила её врач. – Это Вера, стажёрка наша. Поехали, больные ждут!
У самой двери девушка обернулась и предложила:
– А хотите, я буду печатать ваши истории? Мне не трудно!
– Буду рад такой милой барышне, - ответил писатель.
С этого момента моя жизнь сильно изменилась.
Теперь мы проводили всё время вместе. Я приносил тапки, газету, выгуливал хозяина по саду, лаем предупреждая о препятствиях. А ещё он читал мне удивительные истории о собаках.
Были и другие, но о собаках мне нравилось больше.
По выходным к нам приезжала та девушка со «Скорой», а с ней – совершенно чудесная овчарочка Ника. Кажется, я влюблён до кончика хвоста! Да и Нике я точно не безразличен, я знаю. Мы, собаки, это хорошо чувствуем.
Андрей Петрович диктует, Вера печатает, радуется и переживает. Новый герой будет похож на меня, он тоже полукровка. Только теперь я знаю, что в этом нет ничего обидного!
Вера вытребовала у хозяина телефон, позвонила его сыну и дочери, поговорила с ними так, что я ушёл от греха подальше в другую комнату, и они приехали навестить отца.
Кажется, он счастлив. Я тоже...
О прежних хозяевах я стараюсь не думать. Иногда вспоминается Вика… Кто теперь её защищает? Надеюсь, у неё всё хорошо. Они больше не приедут в дачный посёлок…
Откуда я это знаю? Подслушал один разговор в магазине:
– Андрей Петрович, представляете, в соседней деревне бомжи дом обнесли! – ахает Надя.
Она знает всё и про всех, лучше любого радио!
– И ладно б только вещи украли, ещё и подожгли ведь, ироды. Может, случайно вышло… А дом-то знаете чей? Его вот бывших хозяев! – Надя показывает на меня.
– Бумеранг… - непонятно говорит писатель.
– Чего? – спрашивает любопытная продавщица.
– Закон бумеранга, - объясняет мой хозяин. – Нельзя безнаказанно обижать слабого. И это справедливо.
Я не знаю, что такое бумеранг, но на всякий случай гавкаю утвердительно. Я уже не щенок, а настоящий пёс.
А мы, большие и сильные собаки, всегда готовы защитить слабого!
Гав!
Автор ЕЛЕНА МИРОНОВА
взято вконтакте