Как с помощью свеч чистили зубы на Руси
Сальные или восковые свечи на протяжении многих веков зажиточные люди использовали для освещения, крестьяне берегли для важных обрядов во время рождения, свадьбы, похорон или праздников, а девушки всех сословий доставали из сундуков для гаданий. Но было у свеч и воска и другое применение.
Одним из разновидностей огневых часов была свеча, на которую через определённые расстояния наносились деления. Свидетельство об использовании свечных часов присутствуют в песне Варлаама в опере «Борис Годунов» Мусоргского, когда бродячий монах повествует о взятии Казани.
Вероятно, речь идёт о повторном взрыве подкопа стены в октябре 1552 года, когда одна свеча была установлена на запале, а другая – той же длины – в шатре Ивана Грозного. Царь непременно хотел знать точное время взрыва.
Когда свеча перед его шатром догорела, а взрыв не раздался, государь со свойственной ему горячностью уже было решил покарать виновных. Только сбивчивые объяснения приближённых о том, что «на ветру свечка говорит скорей» и оглушительный грохот рухнувшей стены усмирили разгневанного государя.
Таким образом, свеча выполнила функции часового механизма дважды: отсрочив взрыв крепостных стен до нужного момента и почти точно сообщив царю о начале атаки.
С конца XVII века в России стали использовать сургучные печати, при этом сам сургуч часто имел форму свечи с фитилем.
В отличие от кускового, для которого требовалась сургучница – специальная ёмкость для расплавления, свечной сургуч было легко поджечь, поднести к конверту, накапать расплавленную смолу на бумагу и проштамповать печатью.
Интересно, что третий тип сургуча – в гранулах – разогревали в специальной ложке над обычной свечой. В этом случае свечка выступала в качестве нагревательного прибора.
По всей Руси широко использовалась свеча и её воск при проведении обрядов. У Михаила Забылина в книге «Русский народ» находим поверье, что в ночь на Ивана Купалу для защиты скота от разгулявшихся ведьм следовало прикрепить к дверям хлева сретенские свечи.
Чтобы молодые в первый год супружества жили мирно, в изголовье их постели ставили полную кадку пшеницы. А в центр помещали слепленные воедино венчальные свечи.
Тем, кого одолела «демонская вражеская сила», знахари рекомендовали выкопать корень петрова креста, высушить его и измельчить, а затем закатать порошок в свечной воск. Только свечи нужно было брать непременно те, что горели при последнем молебне у икон Спасителя и Богородицы.
В южных и западных районах Руси ежегодно отмечали канун (братчину), главным атрибутом которого становилась свеча. Её слепляли из пчелиного воска, собранного по дворам, и с каждым годом дополняли новыми порциями воска, так что некоторые свечи, называемые братскими, весили до 80-90 кг.
От одного праздника до другого свеча хранилась в семьях самых добропорядочных жителей селенья, которые гордились оказанной честью и верили, что во время хранения свечи никакие неприятности семье не грозят. Попасть в число тех, кому свечу на хранение не доверили, считалось огромным позором.
К празднику готовились всей общиной – варили пиво, пекли караваи, доставали мёд. Растянуться праздник мог на несколько дней, например, как в Смоленской губернии. Различалась и обрядовая часть торжества.
Например, в Калужской области при выносе свечи из дома и на пути до церкви процессию сопровождали плакальщики, поминающие усопших предков. А в Смоленской губернии свечу на новое место несли вместе с иконой святого покровителя села обязательно девушки в сопровождении прежней хозяйки. Вместе со свечой экс-владелица должна была передать новым хранителям ведро пива и хлеб.
Липовый уголь, мел, толчёная яичная скорлупа, «зубные костки» – чем только не чистили зубы на Руси. И все же одним из самых доступных и эффективных средств был пчелиный воск или забрус.
Недостатка в нём не испытывали – если семья и не занималась бортничеством, то стоили продукты жизнедеятельности пчел дешево. Достаточно было просто пожевать воск, чтобы не только укрепить десны и отбелить зубы, но и улучшить кровообращение, восстановить мышечный тонус и стабилизировать обмен веществ. Конечно, в XII-XVI века подобной терминологии не использовали, но эффект от жевания воска явно ценили высоко.