«Вся жизнь впереди»: Выбор Софи Лорен

На Netflix вышел фильм «Вся жизнь впереди» — экранизация классического романа Ромена Гари с Софи Лорен в главной роли, которую снял ее сын Эдоардо Понти. Дарья Тарасова рассказывает, чем фильм отличается от книги и почему первый за десять лет полнометражный фильм Лорен не дарит восторга от встречи со звездой.



Мадам Роза (Софи Лорен) — бывшая проститутка, пережившая Освенцим, которая приглядывает теперь за детьми подруг по ремеслу. Мухаммед (Ибрахим Гейе) — он просит называть себя Момо — сенегальский мальчик, потерявший мать и промышляющий продажей марихуаны. Оказавшись в пансионе мадам Розы, он долго противится местным порядкам, но все же находит в ней наставницу, а она в нем — друга, который будет с ней до самого конца.

«Вся жизнь впереди» — вторая экранизация одноименного романа Ромена Гари (1975), написанного под псевдонимом Эмиль Ажар. Действие фильма перенесено из Франции на юг Италии. Впрочем, от книги, за которую писатель получил вторую Гонкуровскую премию, остались разве что фабула и редкие портретные штрихи, а некоторые обстоятельства осовременились.

Для Софи Лорен это первый полнометражный фильм за последние десять лет («Мой дом полон зеркал»). Немудрено: режиссер Эдоардо Понти — сын актрисы, который уже снимал ее в короткометражке «Человеческий голос» (2013).



Казалось бы, уже этих факторов — примечательного первоисточника и подлинной кинозвезды — достаточно, чтобы снять если и не выдающийся, то, по крайней мере, примечательный фильм. Однако Понти как будто не пользуется оказавшимися на руках козырями.

Ромен Гари рассказывал в романе о парижском районе Бельвиль, куда стекались проститутки, сутенеры, наркоторговцы и всевозможные преступники французской столицы. Мадам Роза — еврейка, пережившая к тому же Холокост, Момо — выходец из мусульманской страны. Эта расстановка сил позволила автору охватить целый блок социальных и религиозных проблем, затронуть самые незащищенные слои общества и поднять вопросы терпимости.

У Понти тема религии низведена до разговора мадам Розы с одним из подопечных о бар-мицве, а набожный книготорговец-мусульманин, у которого подрабатывает Момо, учит его нравственности по «Отверженным» Гюго. Слово «Аушвица» звучит единожды: его вскользь упоминает мадам Роза, а затем поправляет Момо, когда он произносит его неверно. Даже татуировка с номером на руке героини не привлекает особого внимания детей: они решают, что Роза просто работает на спецслужбы. Почти карикатурные образы дилера, на которого работает Момо, и трансгендерной подруги-проститутки мадам Розы (ее профессия манифестируется выглядывающим из сумочки розовым вибратором) развенчивают весь социальный подтекст и упрощают его до неудачной шутки.



Непростительное упущение — смазанная концовка картины. Момо похищает мадам Розу из больницы, куда она попала после очередного приступа деменции, и укрывает в подвале ее дома. Жуткий опыт Холокоста, который она молча носит всегда с собой, должен срифмоваться с жизнью мальчика-мигранта, который в итоге заботится о мадам Розе. Однако социальный фон слишком разрежен, чтобы эта параллель обрела необходимую драматическую силу.

Возможно, источником энергии для этой истории должна была стать Софи Лорен и ее юный партнер — дебютант Ибрахимом Гейе, — но те переживания, которые актриса изображает на экране не резонируют с экранной реальностью, кажутся избыточными и поэтому неубедительными.

Возвращение Софи Лорен на большой экран (пусть и на стриминге) могло бы стать благосклонным жестом в сторону сына, ужимкой звезды, согласившейся выйти к зрителю на поклон. Кому-то, быть может, так и покажется. Однако ее бенефис, наполняющий и переполняющий плохо проработанную структуру фильма, как будто провозглашает, что современный кинематограф списал Лорен в музейные экспонаты — и максимум может любоваться ей, стирая пыль. Остросоциальная драма, которая не потянет даже на социальный ролик, — слабая отдушина, вдобавок лишающая ее кислорода, — возможно и стала подарком сыну, но вряд ли — зрителю.