По мотивам фильмов Кокто: перья, голуби и драматичные кейпы в коллекции Chanel
«Если в Париже нет тебя — он становится мне крайне неприятен», — писал Жан Кокто своей близкой подруге Габриэль Шанель в письме, отправленном на Рождество 1950-го. Двух творцов объединяла самая крепкая и близкая дружба — они вместе и работали, и отдыхали, и без конца обменивались письмами, если все-таки были в разлуке. Поэтому неудивительно, что Виржини Виар при подготовке новой круизной коллекции Chanel обратилась именно к фильму Кокто «Завещание Орфея». В конце концов, о мужчинах легендарной Мадемуазель уже сказано бесконечно много — а вот ее лучшего друга биографы часто незаслуженно обделяют вниманием.
Первая (и самая очевидная) параллель между фильмом и показом — локация. Картина Кокто была снята в мраморном карьере Carrières de Lumières в Ле-Бо-де-Прованс — там же был записан и показ. Вторая — в цветовой гамме. «Завещание Орфея» — экспериментальный черно-белый фильм с редкими цветными вставками. Коллекция получилась такой же — черно-белой, но с изредка возникающими цветными выходами. Например, мини-платьями с отделкой из белых и фиолетовых перьев, или «радужного» сарафана, выполненного в технике пэчворк. Еще один неочевидный, но очень логичный момент — силуэты. В коллекции много дерзких мини-юбок и прямых укороченных жакетов — верных примет стиля 60-х. И это не только время выхода фильма (премьера «Завещания» состоялась как раз в 1960-м), но и период второго расцвета Chanel. Габриэль Шанель вернулась в моду после долгого забвения еще в конце 50-х, но лишь к началу «космической эры» к ней вернулась былая слава. Оказалось, что ее удобные, практичные и аскетично строгие вещи идеально вписывались в новую эпоху — и резонировали с настроением фильмов зарождавшейся французской Новой волны, актрис которых Мадемуазель впоследствии одевала и в жизни, и на экране.
Постоянно повторяющийся в коллекции элемент — белый голубь. Сначала он появляется в виде графичной вышивки на спинке одного из кардиганов, потом «перелетает» в качестве принта на топ под жакетом, а в финале и вовсе все модели разом выпускают из рук белых голубей — на сей раз, уже настоящих, живых. Этот мотив тоже не случаен. Жан Кокто постоянно рисовал голубей на письмах и открытках — включая те, которые отправлял Габриэль Шанель. В «Завещании Орфея» голуби тоже не раз встречаются. К тому же там в эпизодической роли появляется еще один близкий друг и Шанель, и Кокто — Пабло Пикассо. Автор знаменитого белого голубя, который стал негласным символом борьбы за справедливость и мир во всем мире. Впоследствии Пикассо не раз возвращался к этой теме — и даже назвал свою дочь Палома, что с испанского переводится как «голубка». Ну а финал с голубями, летящими в небо — это практически воплощение наших коллективных надежд на светлое будущее без ковида, войн и экологических катастроф. Хочется верить, что таким оно и будет — причем уже очень скоро.
