Рецензия литературного критика, писателя и поэта Елены Крюковой на прозу Андрея Малышева

Рецензия литературного критика Елены Крюковой - поэта, прозаика и искусствоведа, лауреата международных и российских литературных конкурсов и премий - на прозу русского вологодского писателя Андрея Малышева

Герои старого и нового времени

Литературное произведение нередко является на свет в результате яркой (и

незабываемой!) эмоции. И человек, даже ни разу не написавший ни строчки,

Автор – слово, ко многому обязывающее. Иной раз у автора не все получается

так, как он хочет. И, если он всецело доволен своим произведением, значит, оно

ему очень дорого; оно для него – своеобразный момент утешения и поддержки,

молитва, которую он вознес Миру (а если автор верующий, то и Богу...), с

благодарностью за то, что у него в судьбе есть нечто, некто, чему, кому он

может принести в дар свое словесное дитя.

И иной раз автор открыто объявляет urbi et orbi, кто является адресатом

подобного творческого рождения.

Андрей Малышев свою прозаическую подборку «Святая Русь» так и начинает –

с романтического эссе-зарисовки «Лена», посвященного любимой жене и

вдохновленного ею. Весь текст эссе-посвящения пронизан, как музыка –

лейтмотивом или цветок – ароматом, повторением любимого имени: «ЛЕНА!».

И сама композиция выстроена так, что это имя будто бы естественно, грациозно

вырастает из всех явлений природы, изображенных автором.

«Гулким эхом разносился его голос, и юные березки слушали его и радостно

подхватывали его своими нежными ветвями, словно подпевая ему и шелестя

своими листками, называли имя его любимой:

- Л-е-н-а !!!

Солнце уже светило в закате и над рекой белым облаком клубился легкий

туман, полный грез и несбыточных мечтаний!

– Л-Е-Е-Н-А! – как пар, как свою душу выдохнул зовущий и радостно

посмотрел на красоты мира. (...)».

Имя любимой жены связывает собой все сущее, все природные состояния,

травы, деревья, реки, свет солнца, и звучание этого бесконечно повторяемого

лирическим героем имени становится его собственной душой, его собственной

жизнью. Так изображено единство любящих, и это эссе – по сути, апология

единения, душевного и любовного родства, скрытый торжественный гимн

счастливому супружеству.

В рассказе-притче «Ангел» лейтенант Орлов, закрывший своим телом от

нападения преступника маленькую девочку и находящийся в палате

реанимации, беседует с маленьким Ангелом. Изображен человек на грани

жизни и смерти, и по его рассказу о сцене задержания бандита понятно, что

раненый лейтенант – благородная душа. И вот эта душа на лезвии бритвы: то ли

ей уйти в небеса, то ли остаться на земле…

«– Конечно! – с воодушевлением отвечал лейтенант. – Чудо как бы произошло:

топор, летящий мне прямо в голову, отклонился и угодил по моей ноге! Я даже

от госпитализации отказался, вот как.

– Не произошло чудо, – не скрывая своих слёз, плакал его Маленький Ангел, –

ты в коме, и если не произойдёт настоящее чудо, я никогда не увижу тебя…

– Встать! – скомандовал сам себе и попытался проснуться лейтенант Орлов.

Но безуспешно, тело абсолютно не слушалось его. И тогда он с любопытством

посмотрел на своего Маленького Ангела.

– Почему ты плачешь? – с уважением спросил он Его.

Небесное создание кротко посмотрело на него: – Потому что люблю тебя! (...)».

Но плачущий Ангел чудесно перевоплощается в маленькую дочь героя-

лейтенанта, а он, выйдя из комы, открывает глаза и видит вполне реальное окно

больничной палаты; он жив, жизнь продолжается, а в ней, оказывается,

существуют свои маленькие Ангелы:

«Лейтенант Орлов открыл глаза и улыбнулся: в небе из окна его больничной

палаты радостно и привычно подмигивали ему три ласковых огромных солнца.

А рядом с ним, лежащим на своей кровати в палате реанимации, стоял и

улыбался Ангел – его маленькая дочь».

В рассказе «Бабуля» Сережа Ивкин отдает свои пять тысяч рублей, что

подарили ему родители на день рожденья, незнакомой старушке, потерявшей

деньги из кармана старенького пальто и горько плачущей от этой невозвратной

потери. Как оказалось, все возвращается. Десятилетний Ивкин принимает

мгновенное решение. И опять перед нами – изображение благородного

поступка, а попросту – не утраченная, неубитая человечность. Это и есть та

любовь к ближнему своему, о которой говорил и Христос, и апостол Павел, и

многие люди-личности и простые жители Земли после них, и неужели НЕ ТАК

должен вести себя каждый человек в похожей ситуации – и ребенок, и

взрослый?..

«– Что, бабушка, – улыбался Серёжа Ивкин, – от счастья дар речи потеряла?

Вот твои деньги, у тебя сегодня как день рождения. Не теряй больше ничего!

С этими словами Серёжа передал СВОИ пять тысяч просиявшей бабуле, от

счастья, кажется, утратившей всякий дар речи.

И сам счастливо улыбнулся, будто бы получил самый дорогой подарок на свой

день рождения.

Солнце смеялось, радовалось и пело».

Прекрасен рассказ «Айк». Он потрясает не только изображенным сюжетом,

одновременно и остро-напряженным, и узнаваемо-жизненным – старик Антон

Подшивалов идет на зимнюю рыбалку, оставив дома карабин и собаку,

бульмастифа Айка, и там, у лунок, пробитых во льду, на старика внезапно

нападают три зимних голодных волка. «Айк!» – зовет старик, крик этот

долетает до дачи, и происходит героическое чудо – верная собака слышит зов

хозяина…

«Словно бы вспомнив что-то, Кузьмич позвал, привставая над снегом:

– Айк! Ко мне, Айк!

Довольно улыбаясь своими людоедскими улыбками, волки заходили на свою

последнюю атаку на человека.

Словно бы взорвавшись изнутри разбитым стеклом, из окна веранды,

невероятным прыжком, разбиваясь в кровь от разбитого стекла, вылетел

грозный бульмастиф!

Айк!

Одним мигом матёрый бульмастиф настиг волков, и тут же верная собака,

закрыв собой хозяина, приняла свой последний неравный бой с лесными

хищниками. Крутясь в одном яростном клубке, в поединке с двумя огромными

матёрыми волками, старый бульмастиф, не обращая внимания на то, как волки

грызли и убивали его, делал свою работу, свою последнюю работу. (...)».

В этом рассказе не только прописаны драматические ситуации и яркие эмоции.

Здесь есть самое, пожалуй, ценное в прозе – точные наблюдения, тонкая

живопись, таинственные ракурсы. Все это заставляет уже говорить о стиле

автора.

«Повторив свои нехитрые рыбацкие действия, старик подошёл к третьей лунке,

где, проверяя снасть, почувствовал, что рыбка попалась немаленькая, и с ней

придется повозиться. Чувствуя, как кругами большая рыбина, напрягая толстую

лесу, ходила из стороны в сторону, Кузьмич безошибочно определил

клюнувшую и севшую на живца рыбу. Так и есть, щука! Счастливо улыбаясь,

отставник не без труда доставал из большой лунки крупную щуку, которая,

очутившись на поверхности, забила на льду своим пятнистым хвостом.

– Ох и хороша! – пропел старик. – До чего же знатные пироги получатся! (...)».

Автор демонстрирует нам далее попытку исторической остросюжетной

новеллы – «Сказ о капитане и проклятом перстне». В основу новеллы положена

история, произошедшая в 1900-м году в Тотемском уезде, когда в том краю

стали бесследно пропадать люди. Капитан Петр Иванов и его жена Лизонька –

главные герои новеллы, а еще поручик Смаглевский, а еще… ротвейлер по

кличке Тор. Однако надо сразу сказать: в царской России первые ротвейлеры

появились в 1914-м году. Этих собак привозили офицеры русской армии с

фронтов первой мировой войны. Массово эти собаки были завезены в Москву и

другие города России в 1924 году, уже при Советской власти. Но они вскоре

исчезли, именно эта, первая советская популяция – не было опыта в их

массовом разведении…

Но мы не столько об исторической правде, сколько о самой новелле. Она

больше похожа на фантастическую легенду лесных северных вологодских

краев. Оказывается, люди в деревне пропадали потому, что их утаскивала под

лед и пожирала там щука невероятной величины, некий доисторический

водяной монстр, деревенский Левиафан. Щука эта появляется «в кадре»

повествования ближе к финалу, более того: она утаскивает на дно и

безжалостно, как некий крокодил, съедает поручика Смаглевского, что

осмелился посягнуть на честь офицерской жены Лизоньки и прельстить ее

подарком – проклятым перстнем. Этот рассказ сочетает в себе признаки

нескольких жанров: это притча религиозно-нравоучительного окраса о

преступлении и воздаянии, это род короткого исторического детектива,

наподобие детективов Николая Свечина, это абсолютно киношная, сценарная

вещь, по сжатости изложения и динамике композиции, и это лирико-

трагическая история в духе повести А.П. Чехова «Мой ласковый и нежный

зверь». Конечно, мы вольны верить или не верить происходящему в рассказе,

однако эпоха воссоздана довольно правдоподобно – и интонационно, и

стилистически, и сюжетно, за исключением уже упомянутого ротвейлера, а еще

высказывания поручика Смаглевского, брошенного в лицо капитану Иванову:

«Я вызываю вас на дуэль, ибо хочу вашу жену!». Даже в крепком подпитии

офицер того времени не мог бы так неприлично выразиться; он бы, разумеется,

вскричал: «Я влюблен в вашу жену!», «Я без ума от вашей жены!» etc…

А автор и впрямь умеет создать напряжение внутри прозы, пресловутый

голливудский саспенс:

«Лишь подойдя к месту должностного преступления Смаглевского, где на

гигантских крюках-тройниках были насажены останки беглых заключенных,

все поняли, что поймали «мёртвый зацеп», который мог быть или камнем, или

корягой.

Внезапно «мёртвый зацеп» ожил и заскрипел в страшной пульсации

перебираемого сотней рук стального троса.

С огромным усилием, при помощи подогнанной пары лошадей, собравшиеся

люди вытаскивали из огромной проруби нечто несуразно большое и тяжелое.

И каково же было удивление, когда, повинуясь их неодолимой силе и воле, на

лед буквально выползла, как огромный аллигатор, ГИГАНТСКАЯ ЩУКА!!!

Да!

То ж была ЩУКА!!!

Несуразно огромная, длиной не менее ПЯТИ метров, темно-зеленая, открывшая

в ярости, подобно большой белой акуле, свою чудовищную пасть…».

А с легендой этот рассказ роднит не столько «портрет» чудовищной щуки,

больше похожей на акулу, сколько заклятый перстень в руках Смаглевского,

который он под хмельком пытается подарить Лизоньке. Перстень и правда

проклят. На берегу реки его находят деревенские мальчишки. Значит, его

проклятье так или иначе связано с рекой, с рыбами, подводным царством,

может быть, с утопленниками, с несчастной любовью…

«А перстенек тот и в самом деле был проклят когда-то старой ведьмой, ибо уже

летом следующего года его нашли у реки вездесущие мальчишки.

А ОН молчал, когда его рассматривала ребятня, холодно поблескивая на солнце

золотом, и кроваво-красным рубином, и словно ЖДАЛ свою очередную

жертву».

Трагическим рассказом завершается эта интересная подборка.

Рассказом, над которым не грех крепко задуматься каждому, кто будет его

читать.

Лейтенант Славин – во время Второй мировой войны, при взятии Берлина –

герой: он спасает ребенка, умирая сам.

И его внук, Вячеслав Славин, тоже спасает ребенка, когда местный алкоголик

Агафрен Гудыма с балкона, упившись вусмерть, расстреливает детей и женщин

во дворе из старенького ружья, принимая их за ненавистных фашистов.

Как раз в это время за стеной спорят до хрипоты два приятеля, отмечающих

вдвоем День Победы – лейтенант Вячеслав Славин и предприниматель, богач

Николай Иванов.

В их диалоге перед нами предстает вся история России за последние восемь

десятилетий. Что мы сотворили? Куда мы идем? Как выбраться из тупика?

Почему одни тонут в сытости и наслаждаются, а другие умирают в нищете, и

несчастная мать, у которой умер ребенок, вынуждена побираться по соседям,

чтобы устроить дочке похороны? Где справедливость, и достижима ли она, или

в обществе победит ложь, победят жестокость, хитрость и деньги?

«– Не боись! – упрямо посмотрел на богача лейтенант, – просыпается народ

наш, и не обманешь уже его врагами на Западе, где все детки и ближние ваши с

награбленным барахлом жируют, как скользкие налимы, любители мертвечины

и протухшей крови! Дай срок, всё исправим, и наш подлинный русский мир

восстановим, как и прежде! И Герои у нас будут настоящие – народные, как и

награды, ибо награды ваши, как навоз, коровьи лепёхи, что вы лепите на грудь

ближним своим!

– Ой ли! – в запале ответил ему Иванов. – Русский мир! Когда же он был

русским?! Его гнобили и унижали в угоду кому угодно и чему угодно, но только

не народу, населяющему страну! И вообще, думается мне, что надобно принять

такой закон, что даже думать, мыслить простому человеку было бы запрещено!

Ведь и ежу ясно, что все беды от вас – вольнодумцев! И, пока мы у власти, у нас

всегда будет наш максимум так же, как у вас – свой минимум!

На какое-то время наступила тишина.

– Нет! – жёстко заявил Славин, с вызовом смотря на Иванова. – Мы никогда не

подчинимся и не покоримся воле вашей, мать-Россия проснётся, и,

отряхнувшись от вас, как от кровососущих блох, станет свободной!

– Ух! – восхищенно воскликнул предприниматель и депутат Иванов. – Да вы,

батенька, либераст! Гребаная сойка-пересмешница! (...)».

Тяжелый рассказ. Горестный. Скорбный. Автор пытается в финале вывести нас

снова на тему Ангелов и небесного воздаяния, награды после смерти, именно

эта небесная музыка прозвучала в сцене гибели на войне Славина-деда, и вот

она звучит опять, напоминая о несомненной связи времен. Может, кому-то

такой поворот образного мышления покажется излишне церковным, пафосным.

Но пафос пафосу рознь. Мы часто забываем о высоком в угоду низменному. И

тут можно вспомнить пушкинское, вечное: «Тьмы низких истин мне дороже /

Нас возвышающий обман…».

Этот текст Малышева напрямую обращается не столько к нашему

художественному чутью, не к эстетическому чувству, а к обостренному чувству

нравственности, к прочным этическим позициям. Наше время – время фейков,

подлогов, и мы во многом утратили вектор этики внутри явлений культуры.

Андрей Малышев пытается заговорить с нами именно об этом. Другое дело,

КАК он это делает, и есть ли возможность укрепить, улучшить текст с позиций

стилистики, самой литературной подачи. Да, такая возможность есть всегда.

Был бы творческий потенциал.

Что немаловажно, рассказы объединяет в некий ментальный цикл то, что почти

все герои – армейцы, правоохранители, военные: и лейтенант Орлов,

находящийся в коме, из рассказа «Ангел», и старый армеец Антон Подшивалов

из рассказа «Айк», и капитан Петр Иванов из рассказа «Сказ о капитане и

проклятом перстне», и лейтенант Славин и его внук, тоже лейтенант Славин,

командир взвода патрульно-постовой службы полиции, из рассказа «Ангелы

улиц». О чем это говорит? Как минимум, о замысле всей прозаической

композиции. И по максимуму – о крепкой гражданской и нравственной позиции

автора, помогающей ему выстроить и костяк, и наполнение своей прозы. Малая

форма, русский рассказ наиболее труден для писателя. Конечно, рассказы

требуют внимательной редактуры, тщательных правок. Но после этого

необходимого труда надо будет показывать их в периодические издания России,

занимающиеся современной русской литературой.

Елена Крюкова

07.10.2023