Юлия Щукина, куратор коллекции искусства СДМ-Банка: «Наша коллекция — напоминание о том, что для нас важны не только цифры»

Коллекции искусства СДМ-Банка уже больше 30 лет: для современных российских корпораций это прецедент. Собрание включает в себя работы отечественных художников — от мастеров 1940-х годов до современных авторов. «Культуромания» поговорила с куратором коллекции Юлией Щукиной о том, как начиналась коллекция, как происходит обор произведений и как благодаря собранию удается помогать художникам. 

— Расскажите о первых шагах, позволивших создать коллекцию СДМ-Банка. 

— История наших отношений с искусством началась в 1991 году. Ситуация, как и у всех была непростая: институт «Стройдормаш», в здании которого мы сейчас находимся, еле выживал — прекратилось финансирование. И тогда руководители института решили создать бизнес, который помогал бы людям реализовывать частные предпринимательские проекты. Так появился СДМ-Банк. В здании института давно не было ремонта, поэтому наиболее приличные комнаты оформили картинами, которые руководители принесли из дома: по счастливому стечению обстоятельств жены двух акционеров банка любили искусство. Одна из них, Кира Сергеева Солнцева, супруга Михаила Максовича Гайцгори, в ту пору хотя и была инженером, но разбиралась в живописи, ценила творчество, дружила с художниками, любила приходить к ним в мастерские и на открытия выставок. И стала приводить с собой акционеров банка, которые в свою очередь покупали картины — прямо у авторов. Тут хотелось бы прокомментировать контекст: в 90-е творческим людям пришлось несладко — многие из них не обладали предпринимательской жилкой и еле сводили концы с концами. Поэтому продажа картин для художника в то время была вопросом продолжения жизни. 

В целом, подробностей о начале коллекции СДМ-Банка мы знаем не так много. Изначально задача собрать коллекцию не ставилась. Все складывалось естественно как в жизни: сотрудники банка приезжали в мастерскую, чтобы купить конкретную картину, видели, в каких условиях работает художник и приобретали не одну, а несколько произведений. 

— Этот период бытования коллекции как-то задокументирован? 

— У нас есть архив, однако там содержится минимум информации: у кого и когда были куплены работы — то есть отсутствует эмоциональная, биографическая часть истории. А это самое интересное. В нашей коллекции представлены авторы с 1940-х до наших дней. Есть разные жанры, разные направления. В коллекции есть такие имена как Александр Лабас, Макс Бирштейн, Екатерина Медведева, Наталья Нестерова, Леонид Писарев, Арон Бух, Валерий Бабин, Татьяна Яблонская, Олег Ланг и другие. Много чудесных историй и много грустных. Мы успели приобрести две работы наивного художника Павла Леонова — еще при жизни автора. Леонов жил бедно, не имел постоянного дохода — занимался сезонными работами. Любопытно, что он часто выбирал сюжеты, услышанные по радио. У нас в коллекции есть работа, на которой изображен Большой театр. По легенде, художник услышал сводку новостей, в которых сообщалось, что во время реконструкции Большого театра фасад за колоннами обработали противоплесневой зеленой краской. И горожане возмутились, что получилось некрасиво. Повторюсь, это легенда: фотографий мы не нашли. Как бы то ни было, Павел Леонов нарисовал Большой театр с зеленым фасадом — и, таким образом, оставил нам «слепок» того времени, заархивировал момент. Как и многие наивные художники, Леонов, будучи самоучкой, изображал важных начальников в виде действительно больших фигур. Например, у него есть работа, посвященная свадьбе в Сибири: рядом с женихом и невестой — крупная фигура начальника, организовавшего им полет на вертолете. Для рубежа 80-90-х, когда создавалась картина, это был невероятный подарок. Дело даже не в деньгах: порой, имея средства, невозможно было достать нужную вещь. А тут — такая роскошь, вертолет! 

В последнее время мы усиливаем коллекцию работами маститых авторов — нонконформистов Владимира Шинкарева, Владимира Немухина, Оскара Рабина, Дмитрия Краснопевцева, Михаила Рогинского, Игоря Вулоха. Все это приобретения последних трех лет. Есть и произведения наших современников — Константина Батынкова, Марии Сафроновой, Александра Дашевского. 

— Сколько работ у вас в коллекции? 

— Более 680 полотен. Вся коллекция — доступна, картины размещены буквально везде, во всех рабочих пространствах банка: не только в Москве, но и в других городах. Это часть нашей истории, нашего бренда и, конечно, внутренней атмосферы, основы стабильности всего коллектива (многие сотрудники работают здесь более 25 лет). 

— Вы популяризируете свою коллекцию? 

— В меру сил. Мы провели несколько внешних выставок — собрали 60–80 работ и показали их на «Винзаводе» и в Музее Москвы. Это была совершенно некоммерческая история: мы не продавали билеты — просто хотели познакомить публику с нашими картинами. Приглашали искусствоведов, проводили экскурсии. Мы выпускаем каталоги. А еще издали несколько альбомов, приуроченных к 20-летию, 25-летию и 30-летию СДМ-Банка.

У коллекции есть сайт, где представлена информация обо всех работах и авторах нашего собрания. Мы сделали оцифровку произведений, ведем архив: всегда отмечаем, на каких выставках побывали работы. В общем, стараемся выстроить вокруг нашей коллекции правильную художественную жизнь — в том числе историко-архивную. Также мы создали памятку коллекционера — с рекомендациями, как начать собирательскую деятельность. Таким образом мы пытаемся подтолкнуть наших клиентов к коллекционированию. Надо понимать, что сами мы не можем купить все интересные работы: пусть наши клиенты приобретут эти вещи. А мы, возможно, однажды сможем собрать произведения из их коллекций на отдельной выставке. 

Еще мы запустили проект «Партнерские выставки». В чем он заключается? Мы с коллегами постоянно «мониторим» творческие события, посещаем выставки и художественные премии, смотрим на имена, отбираем наиболее интересные для нашего зрителя и целей коллекции. И бесплатно предоставляем выбранным авторам для выставки два наших зала. Для Москвы отсутствие платы за аренду — беспрецедентный шаг: самый дешевый зал стоит 80 тысяч за неделю. Это большая сумма для художника, если он зарабатывает на жизнь исключительно творчеством — ведь картины продаются не каждый месяц. Таким образом мы проводим минимум 12 выставок в год. То есть каждые три-четыре недели у нас новая выставка. Берем на себя все расходы: доставку, монтаж, выпуск каталога, в итоге художник может не загружать себя бытовой стороной вопроса. В некоторых случаях у автора есть агент: например, мы недавно делали выставку казанского художника Ильгиза Гимранова, которого представляет галерея, обладающая эксклюзивными правами на его работы. Здесь мы работали с менеджерами, и все процессы были совместно организованы: из Казани приехала машина с музейными ящиками, все было прекрасно упаковано — что особенно важно, поскольку в некоторых работах Гимранова использована масляная пастель — нежная, как крыло бабочки. Периодически мы работаем с другими городами. 

Мы также организовали несколько персональных выставок художникам, у которых никогда не было персоналок или они прошли много лет назад. Показали целый ряд авторов старше 80–90 лет, и для них это стало настоящим праздником. А для нас — возможностью познакомить публику с их творчеством. За время работы Партнерской выставки через залы проходит около тысячи человек, иногда больше — в зависимости от сезона. Некоторые зрители становятся покупателями, хотя изначально пришли просто в оперзал обменять валюту: галерея находится в здании банка. Иногда мы едва успеваем развесить работы, как заходит посетитель и говорит, что вот эта вещь нужна ему прямо сейчас. Как правило, мы не снимаем уже развешанные картины, чтобы не нарушать экспозицию. С другой стороны, я понимаю, что если зритель не купит работу у нас, то уйдет в другую галерею, а для нашего художника эти деньги — не лишние. И тогда мы идем навстречу, продаем работу и переверстываем экспозицию. Основная задача этого проекта — просветительская, поэтому мы передаем контакты художников заинтересованным лицам, чтобы потенциальные покупатели могли пообщаться с ними напрямую, предлагаем съездить в мастерскую. 

Конечно, все авторы разные. Кто-то помимо творчества ведет дела четко, а иные художники даже не подписывают свои картины. Темп работы у авторов тоже разный — по работе в год или по работе в день. Например, Вера Ельницкая, мастерская которой находится в легендарном Городке художников на Масловке — чрезвычайно плодовитый автор. Первое, что меня поразило — огромное количество картин, занимающих практически все пространство мастерской. Между складированных пачками картин — дорожка, ведущая к стулу и чайнику. На второй стул места просто нет. 

При этом мы пока что не музей, поэтому я радуюсь, когда художникам, которых мы запланировали в график партнерских выставок, предлагают проект в музее. В этом случае мы, конечно, уступаем: ждем год-полтора, потому что для художника музейная выставка очень важна. 

Иногда, когда меняем экспозицию, подходят сотрудники банка и говорят: «Ой, вы уже увозите картины? А мы не успели их рассмотреть, где еще можно увидеть?» такие вопросы, конечно, радуют, вдохновляют, проект — заметен. 

При этом мы все-таки банк, поэтому у нас есть определенные ограничения по содержанию работ, которые мы планируем выставлять. Мы не переходим рамки приличий, избегаем мрачных тяжелых тем и жанра «ню». 

— Обращаетесь к экспертам за консультацией? 

—В начале нашей коллекции пользовались консультациями с Владимиром Куропатовым, Владимиром Цельтнером, теперь достаточно протяженное время сотрудничаем с Сергеем Поповым, основателем галереи pop/off/art. Он помогает нам, в том числе, с пополнением коллекции, делится своей экспертизой, за что мы ему благодарны. Он один из самых сильных специалистов по современному искусству, со своим видением, стойкий и твердый, не поддающийся порывам, которые у нас порой случаются. 

— СДМ-Банк рассматривает свою коллекцию как инвестицию? 

— Банк априори ничего не делает без рационального основания. Даже если и не с самого начала. Но если внимательно взглянуть на нашу коллекцию, можно убедиться, что это еще не инвестиция в чистом виде — в нашей коллекции есть совершенно эмоциональные покупки. И еще одна особенность — мы продолжаем погружаться в собственную коллекцию. Какие-то вещи мы искренне любим и при этом ничего не знаем про автора. Например, великолепная работа Нормы Тужилкиной — одна из любимых картин нашего руководителя. О художнице пока мало что известно, изучено множество источников, смотрели даже старые газетные вырезки в архивах. У некоторых авторов невозможно отследить историю творчества — кто-то в определенный момент ушел из искусства, у других осталось мало времени на творчество из-за педагогической работы. Например, в коллекции есть одна живописная работа Александры Лукашевкер, прославившейся в первую очередь как мастер вышивок и как педагог. 

— Вы расстаетесь с работами из коллекции? 

— Да, с трудом, но делаем это максимально корректно. Это могут быть дорогие для нас работы, которые просто не укладываются в выстраиваемую нами концепцию. А иногда у нас много работ хорошего автора, и мы понимаем, они дублируют друг друга. Поэтому мы дарим эти произведения своим клиентам и партнерам — чтобы они тоже заинтересовались коллекционированием. 

— Расскажите какие-нибудь истории, связанные с работами из вашей коллекции. 

— У нас бывали забавные истории и промахи. Например, одна картина числилась как работа неизвестного художника. А потом на выставке на «Винзаводе» к нам подошел арт-журналист Кирилл Зимогорский и сказал: «Почему неизвестный автор? Видите, на картине подпись «Хрусталев». Я внимательно посмотрела на работу и, к своему изумлению, действительно увидела подпись. Получается, иногда мы больше верим документам, чем собственным глазам. 

Был еще один интересный случай. Однажды я пришла в хранилище, чтобы поработать с коллекцией, и увидела, что у стены «спиной» ко мне стоит работа с разбитым стеклом. Сотрудник, ответственный за хранилище, сказал, что не знает, кто автор картины — после очередного переезда она побилась, и ее перестали экспонировать. Оказалось, это работа Олега Кудряшова. В итоге мы привели ее в порядок и получили замечательное произведение — до этого информация потерялась, и мы не знали, что у нас в коллекции есть Кудряшов. 

В общем, до сих пор случаются сюрпризы. Мы продолжаем развивать коллекцию: недавно в рамках «Партнерских выставок» запустили проект «Нескучные среды». Первую «Нескучную среду» сделали с Леонидом Алексеевичем Писаревым — интересным, маститым художником, родившимся в 1938 году, ныне живущим и работающим в Абрамцеве. Мы поехали к нему по рекомендации, через его племянницу, и, тем не менее, сразу к картинам меня не подпустили. Сначала мы два часа беседовали, пили чай, и только потом мне разрешили пройти в святая святых — мастерскую. В таком возрасте художники уже редко выставляются и тщательно подходят к выбору площадки - чтобы экспозиция не стала пятном в выставочной биографии. В мастерскую на третий этаж вела узкая крутая лестница, с которой наши рабочие потом намучились: им пришлось буквально совершать гимнастические пируэты, чтобы спустить вниз большие холсты. Мы систематизировали картины, отсняли и подготовили выставку. На открытие собралась замечательная публика, в том числе — друзья и родственники художника, его молодые коллеги. Кстати, многие свои картины Писарев увидел словно в первый раз: в мастерской совсем другой свет, к тому же она довольно тесная, а в наших залах можно отойти на четыре метра и рассмотреть работу. 

Подобный проект мы делали и с Юрием Павловичем Шашковым. Как художник он двигался параллельно Звереву, работал в близкой ему манере, причем Шашков открыл ее самостоятельно: он писал дома, запершись ото всех. Анатолий Тимофеевич, как известно, напротив был открыт миру, общался с огромным количеством людей, ночевал у друзей и мог за ужин создать шедевр — работал, подобно Пиросмани, за еду. А Шашкова в какой-то момент раскритиковали, и он «закрылся»: все свои работы хранил у себя дома. Когда ему было 92 года, мы сделали первую полноценную персональную выставку. Среди отобранных работ была картина с изображением берез: небольшого размера, очень ритмичная, с четкими стволами, создававшими жесткую структуру. Мы очень хотели ее показать, но с трудом нашли место — она буквально «убивала» висевшие рядом работы. Дело в том, что мы отбирали картины в полумраке квартиры, и я даже не подозревала, что картина с березами будет перетягивать на себя внимание. В итоге мы подарили Юрию Павловичу фонарь, и позже ручные прожектора стали практически нашими фирменными «сувенирами»». Теперь, когда приезжаем к художнику, чтобы выбрать работы и записать интервью, обязательно дарим фонарь. У большинства возрастных мастеров уже не очень хорошее зрение, а фонарь можно поставить на мольберт и рассмотреть какие-то детали, кроме того, у современных фонарей можно менять температуру света — от холодного до теплого. 

Вообще СДМ-Банк — очень человечный банк. Я сотрудничаю с этим коллективом больше 20 лет, из них — около 10 лет занимаюсь коллекцией. И ни разу у меня не возникало ощущения, что для банка коллекция искусства — это что-то вторичное. Конечно, мы находимся в бизнес-пространстве, куда посетители изначально приходят за другими услугами. Однако наша коллекция — напоминание о том, что мы, прежде всего, люди, и для нас важны не только цифры. Я очень люблю этот проект и благодарна нашим руководителям за то, что они доверяют и поддерживают. Для меня это очень ценно. поскольку я чувствую, что мы занимаемся не украшательством стен. Мы сообща делаем важное и настоящее. Как говорится: искусство — вечно! 

Ксения Воротынцева 

Фото: предоставлено Юлией Щукиной, публикуется с разрешения правообладателя