Диктатура и Демократия, режим ограниченной функциональности. Александр Роджерс
Как гласит народная мудрость «Когда коту нечего делать, он себе тестикулы лижет».
Когда современным либералам и прочим политолухам делать нечего, они начинают рассуждать о «преимуществах демократии над диктатурой»
И в такие моменты мне кажется, что предки были умнее. По крайней мере, чем некоторые.
Если говорить в общем, то есть вполне конкретный исторический пример, очень яркий и однозначный, когда столкнулись «диктатура» и «демократия» – это Пелопонесская война. И там Спарта от души наваляла Афинам. Что наглядно доказывает нам, что в военных условиях (и по понятным причинам) диктатура эффективнее демократии.
Ещё один интересный аспект: среди причин поражения Афин историки традиционно называют факт, что афиняне рассматривали союзников как своих подданных. В результате любую военную неудачу афинян союзники стремились использовать для восстановления своей независимости.
У нас есть государство, которое в сегодняшних условиях ведёт себя подобным же образом – США. И со схожими последствиями.
Впрочем, сегодня мы не о Соединённых Штатах, а о демократии и диктатуре. И почему предки были умнее некоторых.
А умнее древние люди были потому, что понимали, что в разных условиях нужны разные инструменты.
В данном случае я про Древний Рим. Где слово «диктатор» не несло негативной коннотации, а было названием выборной должности.
Диктатора выбирали, когда Риму грозила опасность. Чтобы выдающийся человек, которому давали это звание, получал экстренные полномочия на время экстренной ситуации.
И это легко объяснимо как с точки зрения теории управления, так и в терминах антикризисного менеджмента. Демократические процедуры принятия решений (и их законодательного обеспечения) слишком медленны и громоздки. Равно как и процедуры согласования при принятии этих решений. А в экстренных ситуациях важна скорость реагирования, она должна быть максимальной.
Другой аспект – это вопрос наличия секретной информации и полноты понимания ситуации. Если одного человека информировать просто, то сообщить тот же объём информации сотням сенаторов/парламентариев гораздо труднее.
И если один человек может хранить секреты, то «что знают двое, то знает свинья». А в нашем случае если рассказать любой секрет нескольким сотням человек, то невозможно не только сохранить эту информацию в тайне, но и проследить, откуда именно произойдёт её утечка.
Третий аспект – это вопрос компетенций. В любом коллегиальном органе всегда есть разница в уровне компетенции и подготовки отдельных членов. И уровень диспута стремится к уровню самого невежественного участника. Толпа профанов не примет лучшего решения, чем один профессионал. То есть решения таких институтов заведомо менее грамотны и эффективны, чем решения опытного специалиста.
Предки были умны, поэтому понимали, что есть средства для мирного и благополучного времени, и есть средства (диктатура, она) для войны или катастроф. И, к сожалению, времена благополучия кратки и быстротечны.
Поэтому демонизируют любую диктатуру только лжецы и/или идиоты. Всегда нужно смотреть, в чью пользу работает та или иная диктатура, какими методами действует и насколько успешно она справляется со стоящими перед ней вызовами.
Идиоты вообще любят воевать с инструментами. Против оружия, а не против убийц. Против кухонных ножей, а не против бытовой поножовщины, вызванной запойным алкоголизмом. Против государства, а не против тиранов.
Они не отличают причины от следствий, а субъекты от объектов.
Впрочем, чего ещё можно ожидать от идиотов?