Джо Диспенза Развивай свой мозг. Как перенастроить разум и реализовать собственный потенциал. Сила подсознания – Глава12. Стр.271-281

           Знание, указание и обратная связь: Изменения происходят в три шага.

Как я уже упоминал, первостепенно важно не останавливаться на этапе мысленной проработки. Мы должны перейти от мышления к действию и далее к бытию. И каждое из этих трёх действий для удобства можно разделить на три шага, которые необходимо пройти, чтобы освоить весь процесс.

Бейсбольный тренер моего друга, практиковавший мысленную проработку, усваивал что‑то новое каждый раз, когда выходил на поле и участвовал в игре. Он не повторял бездумно одну и ту же последовательность действий против каждого подающего. Фактически каждый следующий раз, выходя на поле, он применял то, чему научила его прошлая победа, чтобы выработать новый план атаки. Мы усваиваем те знания, на которые обращаем внимание.

Он также настойчиво просил указаний и обратной связи от своего кетчера, его собственного тренера‑питчера и ещё одного питчера в команде. Такой процесс самонаблюдения и самоосознания осуществляет лобная доля. Усмиряя все остальные центры мозга, лобная доля помогает нам оттачивать навыки наблюдения. Корректируя самих себя и учась на собственных ошибках, мы естественным образом улучшаем свои показатели. Таким образом мы развиваем наши мысли, действия и навыки. И замечательно то, что, демонстрируя навык или новоиспечённый аспект нашей личности на практике, мы немедленно получаем обратную связь. Если нам повезет, мы также получим дополнительное указание. Обратная связь и указания играют огромную роль в процессе саморазвития.

Каждый раз, когда мы решаем изменить что‑либо в своей жизни, освоить какой‑то навык, выработать установку, развить убеждения или изменить поведение, мы совершаем сознательный выбор. И в действительности не важно, отражает ли этот выбор наше всецело добровольное и альтруистичное желание быть лучшей личностью или же нас принуждают к нему негативные обстоятельства. Важно, что мы хотим чего‑то большего для себя и знаем об этом желании.

Наиболее важно идеализированное «я», которое мы выстраиваем. Строительные блоки этой модели состоят из информации, собираемой из различных источников, относящейся к тому, кем мы хотим стать или что хотим изменить в себе. Задумайтесь вот о чем: ничего из того, что мы усвоили, не пришло к нам без знаний в качестве предвестника и фундамента самого обучения. На простейшем уровне личностное развитие опирается на нашу способность обучаться и получать знания. Подумайте о диапазоне навыков и информации, используемом нами только для навигации в повседневной жизни, а затем подумайте о том, как мы получали эти знания в более долговременной перспективе, когда развивались от младенчества до зрелости.

Не важно, учимся ли мы танцевать, сбрасывать вес, радоваться жизни, преодолевать чувство незащищенности или выгадывать секунды в 5‑километровой гонке, мы применяем трехшаговый процесс, чтобы выйти на старт и достичь поставленных целей:

1. Знание;
2. Указание;
3. Обратная связь.

                                                               ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЗНАНИЯ И ОПЫТА.

Чтобы проиллюстрировать, как знания могут персонализировать и изменять опыт, представим, что я показал вам картину с водяными лилиями, написанную Моне. Изучив её, вы сможете сказать: «Она прекрасна». Таков был бы ваш опыт восприятия этой картины Моне. Но что, если я уберу её и расскажу вам кое‑что о жизни и творчестве Моне? Ему нравилось передавать различные оттенки света пастельными красками. В частности, его интересовал утренний и вечерний свет, каким он выглядел в природе. Моне надеялся, что его полотна вдохновят людей посмотреть на природу и мир по‑новому. Всю жизнь Моне искал взаимосвязи между вещами. Для него типично такое высказывание: «Глициния и мост – это единое целое». Также можно отметить, что ближе к старости у Моне развилась катаракта, отчего его зрение стало размываться и терять резкость. А поскольку он писал только то, что видел, характерные точки или импрессионистские капли, которыми пестрят его работы, в действительности отражают то, как он воспринимал зрительную информацию.

Теперь представьте, что я показал вам ту же картину Моне во второй раз. Вы увидите её по‑новому, исходя из только что полученной информации. Ничто не изменилось в вашем окружении; вы просто получили новое семантическое знание, и оно изменило ваше восприятие этой картины. Вы создали несколько важных синаптических связей, модифицировавших ваше личное восприятие. Вследствие взаимосвязи между знанием и опытом, вероятно, вы усвоите как семантическое знание, так и эпизодическое воспоминание и будете хранить их в долговременной памяти.

Этот простой пример демонстрирует всю важность нашего восприятия реальности. Получая новую информацию, мы вырабатываем новый опыт, который развивает нервные сети, и мы начинаем видеть/воспринимать/переживать реальность по‑другому, поскольку создали новый уровень разума в существующем аппарате нашего мозга.

Есть ещё один момент, который следует иметь в виду в отношении восприятия и той роли, какую оно играет в развитии мозга: возможно, мы упускаем из виду что‑то существенное. Помните, я рассказывал вам о дегустации вин? Вино из одной и той же бутылки может выпить эксперт и новичок. Развитый разум эксперта с обогащёнными нервными цепями позволяет ему наслаждаться более высоким уровнем реальности. Мы тоже можем усовершенствовать свой мозг, и, сделав это, мы усовершенствуем свой опыт и тем самым свою жизнь и реальность. Знание и его применение изменяют нас изнутри и наш мир извне вовнутрь.

                                        Собираем знания о самих себе.

На данном этапе нас больше всего должно волновать получение новых знаний с целенаправленным намерением – в качестве средства развития мозга, а значит, и всей нашей жизни. Мы подробно обсуждали это в главе 11, так что знаем, как важно сохранять базовую линию знаний, которую можно разрабатывать. Чтобы стать, к примеру, более терпеливой личностью, нужно думать о людях, обладающих таким качеством, изучать книги об искусстве принятия и толерантности, читать мемуары людей, проявлявших замечательную способность переносить трудности, и т. д. Нам также нужно собирать знания о самих себе и наблюдать за своими реакциями в различных ситуациях, чтобы мы могли сопоставлять себя с моделью, которую создаём.

Давайте рассмотрим более конкретную ситуацию. Одной из наиболее желаемых в Америке перемен является обретение самоконтроля в отношении лишнего веса. Многие программы по снижению лишнего веса начинаются с получения знаний о здоровом питании, калорийности пищи, индексе массы тела, гликемическом индексе различных продуктов, контроле за размером порций, о том, как и в какое время правильно или неправильно принимать пищу, и о многом другом. Многие диетические программы рекомендуют также вести пищевой дневник, отмечая всё, что съедается за день, чтобы видеть, сколько именно потребляется калорий. Такое упражнение на самонаблюдение должно помочь нам получить знание о самих себе. Знание позволяет увидеть, кто мы есть по жизни, что мы делаем и как думаем, с тем, чтобы провести сопоставление между этими сведениями и тем человеком, которым мы хотим стать.

                                                       В поисках указаний.

После того как мы усвоим различные понятия, следующим шагом должно стать получение указаний от экспертов. Это может касаться приготовления пищи, сочетания различных пищевых групп потребляемых нами продуктов, выполнение гимнастики и т. д. Без такого ключевого компонента, как указания экспертов, большинство диет – или планов по саморазвитию – оказываются несостоятельными. Мы можем самостоятельно искать знаний и всевозможной информации. Но в какой‑то момент наш прогресс замедляется, и нам требуется поддержка со стороны кого‑то, обладающего большей компетентностью, чем наша, чтобы мы смогли перейти на новый уровень. Указания, обычно со стороны кого‑то, кто пережил на опыте то, что мы стремимся усвоить, учат нас тому, как применять знания. Указания учат нас, как делать то, что мы усвоили интеллектуально.

Например, я знаю одну девушку (назовем её Мелисса), научившуюся играть на гитаре. Она самоучка, и ее игра производила впечатление на тех, кто никогда не брал в руки гитары. Её начальный прогресс был стремительным, но в дальнейшем кривая развития выровнялась. Мелиссе стало досадно и скучно, так что она нашла учителя, который мог бы помочь ей развиваться в более быстром темпе, чем у нее получалось самостоятельно. Одним из ключевых свойств указаний является то, что некто, овладевший мастерством в данной области, задает нам направление для достижения намеченного результата.

                                   Как мои дела? Роль обратной связи в развитии мозга.

По мере получения знаний и указаний у нас появляется потребность в обратной связи, чтобы понять, каковы наши успехи. Мелисса знала, что делает какие‑то вещи неправильно, но требовались глаза и уши эксперта, чтобы раскрыть её слабые места и помочь найти способы их преодоления.

Обратная связь, в самом строгом смысле, является реакцией на входящий импульс. В целом, она может быть либо положительной, либо отрицательной. Она отвечает на вопросы типа: «Как мои дела?» Иногда мы ищем обратной связи эксплицитно, задавая вопросы другим и себе, а иногда что‑то из внешнего окружения даёт нам обратную связь, даже когда мы не просим об этом. Например, если мы нарушаем правила на дороге, другие водители станут сигналить нам или же полицейская мигалка сообщит нам, что мы делаем что‑то не так.

В идеале мы обладаем способностью самонаблюдения, но у нас не всегда получается это. Как и во всём, что касается поведения, реакция на обратную связь у каждого своя. Некоторые реагируют благосклонней на негатив, чем на позитив. Я работал с несколькими людьми, которые во время неформального анализа их состояния заявляли: «Очень мило, что вы хвалите меня, но вообще‑то я больше узнаю из критики. Скажите, что мне нужно улучшить. Что я делаю правильно, я уже знаю». И напротив, мне встречались люди, которые скукоживались от критики и нуждались в том, чтобы их негативные стороны преподносились им в самой мягкой манере. Различается и реакция людей на скорость обратной связи. Кто‑то ценит немедленную обратную связь; другие предпочитают получать её позже, когда уже не будут находиться в пылу момента. Часто самой полезной бывает быстрая обратная связь, потому что так яснее высвечивается причинно‑следственная связь явления.

Обратную связь в любой форме и со стороны любого объекта нашего непосредственного окружения никогда не следует воспринимать как что‑то личное. Она просто помогает нам провести разграничение между тем, что мы делаем правильно (применяем знание) и неправильно.

Одна из главных причин, почему многие диеты не работают, заключается в том, что большинство людей хотят получать немедленную обратную связь.

В случае с бейсбольным питчером мы видели, что он получал немедленную обратную связь в виде своего мастерства. Для питчера мячик, свистящий мимо его головы на лайн‑драйве к центровому полю, посылает весьма прозрачное сообщение: не бросай этот конкретный мяч в это конкретное место этому конкретному подающему на этот конкретный счёт.

Но для людей, сидящих на диете, ситуация совсем иная, ведь механизм обратной связи у них далеко не такой быстрый. Многие программы сброса лишнего веса включают взвешивание и замеры частей тела для наблюдения за прогрессом. Однако для худеющих людей наибольшее значение, вероятно, имеет одобрение членов семьи, друзей и коллег: «Ты отлично выглядишь!» И: «Ты спортом занимаешься?» Или даже: «Что‑то в тебе изменилось». Такое может вызывать и, как правило, вызывает даже больший эффект, чем уменьшение веса на несколько килограмм за неделю.

Для всякого человека, вознамерившегося достичь перемен, обратная связь может также приходить в виде усилий, которые он предпринимает. Например, человек, меняющий образ жизни, может составить перечень своего ежедневного питательного рациона наряду с упражнениями, которые он хочет выполнять. Глядя на такой список, он будет видеть плоды своих усилий и дисциплины. Зрительная обратная связь в виде этого перечня с записями ежедневных успехов будет служить важным средством самопризнания. Он следует за своей целью, сочетая намерение с действиями.

Часто мы также получаем обратную связь со стороны нашего тела, основываясь на собственных эмоциональных или физических реакциях на совершаемые нами изменения. Если мы стараемся сбросить вес и замечаем, что наше дыхание не слишком учащается, когда мы поднимаемся по лестнице на пару этажей, такая внутренняя обратная связь и чувство «как же мне кайфово» создают сильную мотивацию.

                                Обратная связь может преодолеть паралич.

В эксперименте, проведённом в Отделении неврологии Госпитального центра Бельвю в Нью‑Йорке, исследователи создали среду для испытаний и обратной связи, чтобы заставить парализованные части тела пациентов снова заработать³. Как же такое возможно, исходя из нашей модели знаний о способности мозга к обучению и изменениям?

Прежде всего пациенты усвоили некоторые важные сведения о том, что считается возможным для людей, переживших инсульт, а затем получили особые указания. После мысленной проработки плана действий пациенты были готовы к новому опыту. Задействуя свои лобные доли, они закрепили в мозге новую информацию, начав побуждать свои нервные цепи организовываться в соответствующие паттерны.

Затем пришло время практики, чтобы они могли перевести свои знания в опыт. Пациенты начали обращать внимание на немедленную обратную связь, которую видели на мониторе, показывавшем активность их мозговых волн. На начальном этапе эксперимента каждого участника попросили сфокусироваться на движении здоровой части тела, глядя тем временем на экран, показывавший особые паттерны его мозговой активности. После многократной практики пациенты с лёгкостью смогли воспроизводить те же умственные паттерны, которые видели на экране. Каждый из этих пациентов стал осознавать автоматический, бессознательный уровень разума, который обеспечивал движение здоровых частей тела.

По мере развития эксперимента его участники концентрировались на этом паттерне – думая о нем и принимая намеренное решение двигать здоровой частью тела (в действительности оставаясь без движения). В итоге они научились передавать здоровый мозговой паттерн парализованным частям тела. Результаты были самыми волнующими: парализованные части тела вновь пришли в движение.

Посредством обратной связи пациенты научились многократно создавать тот же самый уровень разума, побуждая свой мозг зажигаться в правильной комбинации нервных сетей, в той же последовательности и порядке. Выполняя это снова и снова, они делали работу нового уровня разума знакомой и рутинной. Каждый раз, когда пациенты, глядя на экран, воссоздавали мозговой паттерн, это требовало все меньших усилий, поскольку они получали обратную связь, подтверждающую, правильно или нет выполняется задание.

Обратная связь помогает проводить различие между правильным и неправильный уровнем разума, позволяя нам прокладывать путь к желанной цели. Когда путём многократной обратной связи эти пациенты смогли создавать уровень разума нормальных движений, они стали способны усилием воли передавать этот разум в парализованные части тела, заставляя их двигаться так же, как и здоровые.

Этот эксперимент стал одним из первых, показавших, что разум может влиять на тело через обратную связь и указания.

                                Нужна настройка психологической установки?

Выходя в мир и применяя на практике новый навык, убеждение или установку, мы совершаем необходимый шаг для саморазвития. Важно отметить, что, когда мы демонстрируем навыки и получаем обратную связь, эта связь доставляет нам новые знания и указания, которые мы можем применять, чтобы совершенствовать себя и наш подход к достижению поставленной цели. Если мы получили превосходные знания и указания эксперта и можем правильно применять эту информацию на практике, мы должны ожидать достижения именно того, на что настроились у себя в уме. До тех пор пока мы не сможем многократно воспроизводить этот результат усилием воли, нам будет требоваться обратная связь, чтобы отрабатывать или улучшать свои действия. Окончательное достижение намерения является итоговой обратной связью, что делает данный опыт завершенным.

Допустим, вы решили снизить свой уровень злобы. Долгое время вы слишком остро реагировали на всевозможные раздражители и захотели стать более понимающим человеком, который не «взрывается» так легко. Так что вы создаете новое внутреннее представление безмятежности и принимаетесь за мысленную проработку. Каждый день вы проделываете упражнения на мысленную проработку, зажигая вместе и скрепляя новые нервные цепи в вашем сером веществе, вспоминая и подтверждая, кем вы хотите стать. Вы ощущаете, что у вас получается при помощи лобной доли усмирять все другие центры мозга, чтобы вы могли планировать вашу цель и фокусироваться на её достижении. И тогда мозг комбинирует и координирует различные нервные сети философского и опытного знания, вырабатывая вашу новую модель бытия. По окончании каждого из таких умственных «обзорных совещаний» вы достигаете желаемого образа мыслей.

Придерживаясь такого режима в течение месяца, вы чувствуете, что пришло время выработать новую психологическую установку и устроить тест‑драйв. Вы решаете навестить маму. Последние несколько месяцев у вас с ней все время что‑то не ладилось. У неё были кое‑какие проблемы со здоровьем, но она только об этом и говорила, и можно было подумать, что ей осталось жить не больше месяца и она корчится в жутких мучениях. Каждый ваш разговор сводился к речитативу её несчастий и тревог. Вы пытались проявлять сочувствие по мере сил, но ведь всему есть предел.

И вот, после того как вы не виделись месяц, вы едете к ней гости – и всё снова повторяется. Она не спрашивает, как вы поживаете, ей не интересно ваше недавнее повышение или семейные дела, ваши родные или хоть что‑то, творящееся в мире. В прошлом вы выговаривали ей за такое отношение, но на этот раз просто сидите и слушаете, кивая по необходимости и поддакивая, и уезжаете через час, умудрившись не поссориться. Вы чувствуете, что сделали хорошую работу. Но на обратном пути вы замечаете, что ваши зубы крепко сжаты, а пальцы вцепились в руль, и, приехав домой, вы ложитесь в кровать с головной болью. Что же вы сделали не так?

Демонстрируя новый навык или способность, мы неизбежно ожидаем, что окружающий мир укажет, каковы наши успехи.

Хотим мы этого или нет, обратная связь из внешней среды даёт нам отчёт о нашем состоянии. Это довольно просто, когда дело касается улучшения физического навыка. Учась кататься на сноуборде, я знал, каковы мои успехи, основываясь на том, сколько раз я падал, терял контроль над ситуацией или не вписывался в поворот так чётко, как хотелось бы. Если число слов, которые мы печатаем за минуту, возрастает, мы знаем, что наша работоспособность улучшается. Но что, если мы пытаемся быть менее подверженными проявлениям злобы?

Если наша цель – изменить нежелательную привычку, переведя свой разум на новый уровень, чтобы затем демонстрировать новую психологическую установку автоматически и естественно, и при этом наша демонстрация (внешняя обратная связь) не совпадает с внутренним состоянием нашего тела, значит, мы ещё не достигли успеха.

В приведённом примере, несмотря на то что вы демонстрировали терпение и самоконтроль в общении с матерью, вы, тем не менее, ушли от неё в подавленном состоянии, ощущая злобу и досаду. В мысленной проработке вы практиковали отсутствие злобы и проявление сострадания. Побывав у мамы, вы получили положительную обратную связь, показавшую, что вы старались не зря, ведь теперь вы можете контролировать свои импульсы; тем не менее вы не достигли намеченной цели. Ваше внутреннее состояние не совпадало с внешней демонстрацией, поэтому вы не были сострадательны в своем «состоянии бытия». Только когда демонстрация модифицированных действий вызывает желаемую внешнюю обратную связь и наше внутреннее состояние совпадает с этим намерением, мы контролируем разум и тело, как неврологически, так и химически.

Как нам точно оценить новый уровень разума? Мы должны обратиться к саморефлексии, чтобы проверить, конгруэнтны ли наши действия с ощущениями. Если нет, тогда мы должны ввести новый план в мысленную проработку, чтобы в следующий раз улучшить как наши действия, так и ощущения.

                                   Прайминг, поведение и имплицитная память.

Когда мы совершаем какое‑либо имплицитное действие – ведём машину с ручной передачей, вышиваем, застегиваем рубашку, строим из себя жертву, – мы делаем это без участия нашего сознательного разума. Мы закрепили эти нервные сети в мозжечке, и эти задания запомнили как наш мозг, так и тело, почти как моргание, дыхание, восстановление клеток и выделение пищеварительного сока.

Когда в неокортексе возникает сознательная мысль, бессознательная мысль/ассоциативная память/имплицитная память зажигается в ответ на внешний стимул и побуждает нас думать эквивалентно ему. Этот процесс часто называют праймингом: у нас возникает бессознательная реакция на внешний источник, побуждающий нас думать и действовать определённым образом, даже не сознавая, почему мы это делаем. Прайминг коренится в системе невербальной памяти.

Вы когда‑нибудь замечали, что, если думаете о цветах и вспоминаете образ розы, другие цветы, хранящиеся у вас в памяти, также встают перед глазами? Это пример прайминга. Психологи используют термин «прайминг» по ассоциации с английским словом «priming», означающим «заливку», к примеру заливку насоса. Чтобы насосная система функционировала должным образом, в ней должна присутствовать жидкость. Тогда насос сможет выкачать больше жидкости.

В неврологии прайминг означает активацию нервных сетей, соединённых с другими сетями, содержащими схожие понятия. Когда активируется одно скопление, другие сети, соединенные с ним, побуждаются также зажечься. Прайминг может относиться к явлению, которое переживали все мы: как только мы покупаем новый автомобиль, скажем, «ниссан сентру», мы начинаем замечать гораздо больше таких машин на дороге, чем раньше. Вследствие переживания какого‑либо события или опыта мы становимся более восприимчивы к другим подобным стимулам.

С праймингом краткий, неприметный стимул вызывает достаточную активацию для развертки схемы (умственной структуры некоего аспекта мира). Например, у нас имеется схема двери, и не важно, с какой именно дверью мы имеем дело, мы преодолеваем её.

К сожалению, у нас также имеются схемы, являющиеся стереотипами, сценариями или даже мировоззрениями, помогающими нам воспринимать мир. Поэтому у нас могут возникать бессознательные, рефлексивные реакции на события внешнего окружения. К примеру, многие афроамериканцы, входя в лифт с европеоидами, отмечают, что от них отступают подальше, а женщины крепче прижимают к себе сумочки⁴. Если спросить европеоидов, почему они так делают, они либо скажут, что не помнят за собой такого, либо что это ничего не значит – просто привычка. Прайминг – это имплицитная реакция, возникающая помимо нашей сознательной осведомленности.

Наряду с такой реакцией на стереотипы мы проявляем массу других типов поведения, являющихся имплицитными, закрепленными в теле воспоминаниями, которые установились в качестве части нашего генетического наследия, либо мы сами приучили тело к такому автоматизму путем многократного повторения. Например, наше окружение постоянно пробуждает в нас имплицитные реакции. Почему бывает так, что после приятного дня вдруг какой‑то один фактор раздражения (сын соседей проехал мимо, оглушив нас музыкой) запускает каскад реакций, понижающих наше настроение? Мы тут же вспоминаем легкое раздражение, которое испытали, когда этот же сосед пригласил едва ли не всех на вечеринку, кроме нас. Затем мы чувствуем злобу, когда перед нашим мысленным взором возникает сломанный почтовый ящик, явно ударом бейсбольной биты. И внезапно мы уже запускаем у себя в голове все программы, напоминающие о том, как мало людей уважает нас. В итоге этот замечательный день мрачнеет, и мы не можем понять почему, так как большая часть этого процесса является бессознательной и рефлексивной.

Эти программы, вызывающие то, что мы обычно называем настроением, относятся к нашей лимбической системе, играющей роль этакого подсознательного термостата. Поскольку это также подсознательные системы, тело будет следовать за командами мозга, ведь мы прекрасно приучили его к этому. Оно не задаёт вопросов наподобие: «Ты уверен, начальник?» Оно просто принимает приказы и действует по команде разума.

Чем бессознательнее наши мысли, тем больше мы позволяем телу подчиняться им. Вот почему требуется сознательное внимание, чтобы прекратить этот процесс.

Как часто окружающее заставляет нас думать о чём‑то? Это и есть проявление прайминга. Когда мы позволяем внешней среде управлять нашими мыслями, она запускает все наши имплицитные, ассоциативные воспоминания, закреплённые в мозге, и тогда включаются программы – бессознательные потоки сознания – без участия сознательного внимания. Это означает, что мы проводим большую часть дня в бессознательном состоянии. Наше «бытие» состоит из знакомых воспоминаний, закрепившихся у нас в результате огромного количества бессознательных привычек. Если мы не получаем химикалиев, к которым привыкли, у нас в голове начинает звучать голос из нашего прошлого. Как только у нас возникает подобная мысль (в результате химической зависимости тела, кричащего мозгу, что ему нужна очередная доза), зажигается соответствующая нервная сеть. И вслед за тем мы словно отключаемся и действуем не думая, вызывая в себе состояние злобы, депрессии, ненависти.

Указывая на прайминг, ряд исследований предполагает связь между убийствами в школах и длительным влиянием агрессивных видеоигр. И хотя это трудно доказать, такие игры, наряду со многими другими факторами, могут вносить свой вклад в прайминг, то есть провоцировать определённых подростков, находящихся в группе риска, на совершение насильственных действий, что может являться бессознательной демонстрацией агрессии⁵.

Реклама активно использует механизм прайминга. Иногда бессознательная мысль запускает нервную цепь, которая зажигается в результате бесчисленно повторяющихся рекламных роликов. Мы настраиваемся на умственные программы, побуждающие нас считать себя больными, лишёнными чего‑то или разобщёнными с собой. В результате такой рекламной «мысленной проработки» мы незаметно для себя начинаем испытывать нужду в новом лекарстве против какого‑то синдрома, который, несомненно, присутствует у нас, или чувствуем, что старая машина уже нам не подходит и мы должны заменить её новой. Всё это происходит почти бессознательно. Мы все бессознательно реагируем на факторы внешнего мира, совпадающие с нашими социальными и личностными ограничениями. Так есть ли у нас свободная воля?

Примечательно, что мы позволяем этому процессу создавать бессознательные условия для выработки нашего текущего (и, вероятно, печального) состояния бытия. Когда мы живем, исходя из бессознательных воспоминаний, мы задействуем прайминг знакомых ощущений. По сути, чем более рутинна наша жизнь, тем в большей степени мы управляемся внешней средой, нашими ассоциативными воспоминаниями и бессознательными социальными убеждениями. Быть под воздействием прайминга означает управляться бессознательными реакциями на внешний мир и вести себя соответственно.

                                   Поворачиваем прайминг себе на пользу.

Нарушение рутины – будь это двухнедельная поездка куда‑то или иное изменение в повседневной жизни – может иногда вызвать перспективный сдвиг. Большинство людей, уезжающих в отпуск, скажут, что, находясь в непривычной среде, получают более сильное чувство перспективы. Мысленная проработка представляет собой другой тип спасения из рабства прайминга внешней среды. Погружение вглубь себя для мысленной проработки создаёт сдвиг перспективы, являющийся необходимым предшественником подлинного изменения нашего мозга и поведения. Выполняя мысленную проработку достаточно долго, мы производим более глубокие изменения на более глубоком уровне сознания.

Подобно тому как прайминг позволяет замечать больше машин, похожих на нашу, если мы, выполняя мысленную проработку, будем фокусироваться на том, чтобы стать более благодарными, мы не только станем осознавать больше всего, за что нам стоит быть благодарными, но также начнём замечать больше проявлений благодарности, которые сможем ассимилировать в наш идеал. Изменяя имплицитное восприятие с негативного (мир изначально несправедлив) на более позитивное (я заслуживаю хорошего, и оно у меня есть), мы переходим от того, чтобы видеть окружающее бессознательно, основываясь на наших прошлых воспоминаниях и опыте, к тому, чтобы видеть его сознательно. Сознательно фокусируя внимание на высоких добродетелях, мы уходим от имплицитного, бессознательного видения мира к эксплицитному восприятию. Последовательно практикуя эту новую установку, мы меняем состояние нашего ума и переводим его в имплицитную память.

Можно использовать эту концепцию бессознательных факторов, запускающих нашу имплицитную систему, к своей выгоде. Мысленная проработка является саморегулирующимся механизмом. Если, к примеру, мы работаем над созданием модели самих себя в качестве сдержанной и терпеливой личности, тогда, пока мы сидим в уединении, эта концепция нас самих становится более реальной, чем что‑либо во внешней среде. И, таким образом, время и пространство растворяются, и наша прошлая индивидуальность и жизненный опыт в качестве злобной, нетерпеливой личности также растворяются. Если такая мысль о новой версии нас самих становится для нас реальной, тогда мы задаём себе прайминг на другой, более позитивный каскадный эффект. Мы задаем себе прайминг быть терпеливыми вместо внешней среды, побуждающей нас думать и действовать по бессознательным привычкам. Поскольку прайминг активирует нервные цепи, побуждающие нас вести себя определенным образом, мы можем задать нашему мозгу прайминг фокусироваться на идеале. Вместо того чтобы спускаться по спирали вниз, мы можем подниматься вверх. В этом отношении мы демонстрируем, что изменения возможны, что мы можем отсоединиться от внешней среды и коллективных влияний, сформировавших нас. Такая саморегулировка позволяет нам быть выше внешних условий. А быть выше внешних условий означает развиваться.

Давайте вернёмся к примеру с грохочущей музыкой из проезжающей мимо машины, разжигающей у нас в сознании войну с соседями. Наше восприятие событий можно было бы изменить, если бы мы выполняли один из вариантов мысленной проработки, обсуждавшейся ранее, и натренировали лобную долю усмирять эмоциональные центры, которые (в данном примере) устраивают мятеж у нас в мозге. Вместо того чтобы думать: «Этот паршивый сопляк раскатывает тут в своей машине, просто чтобы позлить меня», мы могли бы игнорировать этот сенсорный сигнал полностью или подумать: «Должно быть, Марк отправился на работу», а вместо таких мыслей, как «Они сломали мой почтовый ящик. Все против меня», мы бы могли подумать: «Случайные проявления насилия встречаются повсюду. У меня все не так уж плохо». Такой сдвиг в восприятии начинается как эксплицитное действие и постепенно переходит в имплицитное.

В реальности мы мысленно прорабатываем эти негативные состояния бытия и демонстрируем их всю свою жизнь. Наши бессознательные мысли указывают на то, во что мы верим, и определяют наше поведение. Почему мы фокусируемся на одном маленьком раздражителе и делаем его отправной точкой для создания целой сети несчастий, разочарований и тревог? К примеру, мы стоим в самой короткой очереди в бакалейном магазине и слышим, как кассир говорит человеку перед нами, что обслужит только его. Очереди в другие кассы намного длиннее. У нас только 15 продуктов, и мы на скоростной дорожке. Совершенно ясно, что человек перед нами превысил лимит. Вот, снова этот заговор против нас – те, кто играет по правилам, всегда проигрывают. И теперь из‑за этого придурка перед нами и жалкого кассира, который, наверно, не может сосчитать до 15, мы должны вставать в одну из других очередей и снова ждать. Эта литания может ещё долго продолжаться, и она продолжается у нас в голове. Как гласит старая поговорка, реальность на одиннадцать десятых – это восприятие… и каким‑то образом разум кажется тем фактором, который влияет на нее.

Чего мы не понимаем – так это того, что мозг на неврологическом уровне не проводит различия между мыслями. Для формирования позитивной мысли требуется не больше усилий, чем для негативной. Психологические установки являются всего лишь накоплением соответствующих нервных сетей, и позитивные установки так же легко конструировать, как и негативные. (Я использую термины негативные и позитивные, чтобы продемонстрировать действия, модели поведения, психологические установки и мысли, которые приносят нам пользу или не приносят.) И всё‑таки немногие люди конструируют позитивные установки. Немногие приходят к заключению, что так же, как можно развивать привычку к депрессии, злобе, угрюмости, мучениям или ненависти, можно быть счастливыми, довольными, радостными и удовлетворёнными. Мы берём негативные состояния ума, унаследованные от родителей и других предков, и воспроизводим. После чего усиливаем их, основываясь на собственном жизненном опыте.

Научные свидетельства показывают, что мозг способен к изменениям, почти как компьютерные программы. Ирония в том, что выход из этого бардака требует тех же средств, которые мы использовали, чтобы устроить бардак. Нам не нужен какой‑то особый поворот в судьбе, чтобы дописать счастливое окончание нашей жизни; возможно, всё, что нам нужно, – это воспринимать вещи в немного другой перспективе.

Всё, что мы знаем, основывается на восприятии. А восприятие основывается на том, что мы переживаем, наряду со средствами интерпретации, унаследованными и применяемыми нами снова и снова. Воспринимаем ли мы мир как место, полное негатива, потому что приучили себя выискивать его и в конечном счете быть его отражением? Колин Блэкмор и Грант Купер из Кембриджской психологической лаборатории провели эксперимент на кошках, проливший свет на то, что и как мы воспринимаем⁶. Исследователи поместили две группы котят в различные комнаты. Первая группа росла в комнате с горизонтальными полосками. Вторая группа росла в комнате с вертикальными полосками. Поскольку котята оказались в таком окружении в наиболее важный период развития своего сенсорного аппарата и поскольку они видели только единственный тип полосок, их зрительные рецепторы сделались ограниченными. Так называемые «горизонтальные кошки» оказались не в состоянии воспринимать вертикальные объекты. Когда к ним в комнату поставили стул, кошки на ходу врезались в его ножки. Так называемые «вертикальные кошки» не могли воспринимать горизонтальные объекты, так что, когда их поместили рядом со столешницей, они либо избегали забираться на неё, либо сваливались с её края. Все эти объекты в реальности кошек существовали, но они не могли видеть их. Урок этого эксперимента в том, что мы воспринимаем только то, что настроен сообщить нам мозг.

Может ли такое быть, чтобы наш мозг, к примеру, был настроен воспринимат