Верный

— Чего он малахольный какой-то, Дусь? — Тарас Петрович поднял за шкирку дрожащего чёрного щенка с белым пятном на мордочке. Лапки, словно обутые в светлые лапоточки, беспомощно телепались. Хозяин подхватил его второй рукой и поднёс поближе к лицу. — А глазки ничего так, умненькие! Оставим этого, как думаешь? — Евдокии Ивановне было всё равно, а вот их сын, Матвейка, следил за щенком с живейшим интересом. — Ладно, живи, псёныш! — довольно проговорил Тарас и хотел передать щенка жене, но тот извернулся и лизнул хозяина мокрым шершавым язычком. — Ишь ты, верный какой! — рассмеялся Тарас Петрович. — Так и запишем!

Верный быстро подрастал, и из трогательного неуклюжего щеночка становился молодым пригожим псом. Чёрная шерсть серебром отливала на солнце; белая грудь и лапки лишь подчёркивали её красоту; хвост пушился и ложился аккуратной баранкой. Правда, пёс был некрупным, зато шустрым и смышлёным. Матвейка каждый день "тренировал" Верного, и тот послушно приносил брошенную палку или вставал на задние лапы при виде куска мяса. В глубине своей собачьей души он понимал, что это — всего лишь игра, а задача его куда серьёзнее, охранять и оберегать тех, кто рядом.

Тарас Петрович лишь посмеивался, глядя, как его сын и молодой пёс весело скачут во дворе. Страстный охотник и рыболов, он собирался взять Верного с собой, когда тот подрастёт. Матвейка ещё не скоро помощником станет, а собаки взрослеют куда быстрее людей…

Осенняя тайга бросала под ноги золотистые, оранжевые и алые россыпи, в упругом зелёном мху краснела сладкая брусника. Верный шёл вслед за хозяином, вбирая в себя множество новых запахов. Нагретые солнцем сосны, беличий след, влажная болотная кочка, пробежавший бурундучок, упавшее птичье гнездо, грибы и травы — всё это смешивалось, переплеталось и создавало неповторимую симфонию лесных ароматов. Тарас Петрович вёл собаку к озеру, где издавна гнездились утки. По дороге он разговаривал так, словно рядом шагал его товарищ:

— Да, брат Верный, и попали же мы тогда в передрягу! Пламя полыхает, с дерева на дерево перескакивает, всё трещит и дымит. Перебежали мы через полянку, думаем — ну вот сейчас остановится, ширина метров шесть примерно. А огонь сначала опал вниз, затем взметнулся высоко-высоко, поток этот жаркой волной оторвался от макушек и перелетел через поляну. Мы еле-еле отскочить успели! Хорошо, недалеко речка была, прыгнули в воду — а она, слушай, ледяная! — и пережидали, пока верховой пожар не прошёл. Ну а с низовым разговор короткий...

На озере Верный тревожно зашевелил хвостом, всматриваясь в привольные утиные угодья. Лаять не стал, за что хозяин одобрительно погладил по голове. Вскинув ружьё, Тарас прицелился и выстрелил, заставив стаю с криками подняться ввысь. Ещё несколько выстрелов — и пара уток с тяжёлым всплеском упали в воду.
— Верный, неси! — и умный пёс скользнул в прохладное озеро. Купаться он очень любил. Выволок добычу на берег, положив у ног хозяина.
— Хорошо, молодец, малыш!

С тех пор Тарас Петрович частенько брал Верного с собой. Если они были одни, пёс слушал всё новые истории разговорчивого хозяина:
— ... поставили задание — срочно перебросить вездеход на другой участок. А он среди леса, доехать просто не успеет. Вызвали вертолёт, тот прилетел, подцепил махину. А она знаешь сколько весит! Пилот говорит: не, ребят, не вытянем, снимайте гусеницы. Те сняли, вертолёт поднимается — всё равно тяжело, но куда деваться, полетели. На месте спустились, отцепили вездеход, пилот говорит — вы оставайтесь, я за гусеницами смотаюсь. А ребята говорят — зачем, мы ж их внутрь вездехода положили!

Верному нравились эти походы, нравилась тайга и восторженное ощущение свободы. Дома его давно сажали на цепь, эта блестящая металлическая верёвка вызывала желание грызть её до изнеможения. Он нечасто лаял и ещё реже выл, но холодными полнолунными ночами протяжный стон так и рвался из груди. Тогда из дома выходила Евдокия Ивановна и причитала:
— Да сколько ж можно, окаянный! Чего развылся, чай, покойника у нас нету! Уймись, зараза!

Тогда Верный забивался в будку, пахнущую деревом и прелым сеном, клал тяжёлую голову на передние лапы и забывался тревожным сном. В сновидениях он вольно бежал по широким просторам Земли, неся свет и беспечалие в огромный необъятный мир...

Однажды Верный проснулся от странного ощущения стужи. Обычно по утрам всё же теплело, заволакивая окрестности густым туманом, но в этот раз всё было по-другому. Он высунул голову из будки и увидел незнакомые белые просторы. Всё вокруг было усыпано хрустким снегом, преображающим окрестности с унылой серости на свежие, чистые и сияющие. Пришла зима.

Верного стали чаще спускать с цепи, чему он бесконечно радовался. Играя с Матвейкой в сугробах, пёс неизменно оберегал его от излишней ретивости, помогая выбраться из снежного плена. А поход в зимний лес за душистой новогодней ёлкой! А поездка с хозяином на "загар", когда рыба сотнями всплывала на поверхность реки за драгоценным кислородом! А весёлый бег с другими собаками, охотно принимавшими Верного в разношёрстное сообщество! Зима наполняла его сердце восторгом и ликованием.

С приближением весны Верный начал ощущать непонятное волнение. Товарищи по стае стали настороженно относиться друг к другу, огрызаясь при каждом удобном случае. Но они не интересовали Верного так, как Лада — молоденькая соседская сука. Ладная рыженькая собачка приветливо ластилась к приходящему к ней кавалеру, и результат не замедлил себя долго ждать. Верный стал отцом. Крохотные попискивающие комочки, к которым Лада не подпускала никого, вызывали у пса умиление. Они были детьми, как и его Матвейка, такими же забавными и беспомощными.

Вскоре Верного вновь посадили на цепь. Спустя несколько дней, когда он получил пару часов свободы, пёс побежал к подруге. У неё остался всего один щенок, как и он когда-то. Растить шесть штук сразу — совершенно не рачительно для сельского жителя, ведро с ледяной водой такой простой выход…

Три года спустя на дворе вновь стояло лето, и Верный с подросшим Матвейкой топали к речке. В свои девять лет мальчик, как и преданный пёс, любил и умел плавать. Обычно они с друзьями устраивали соревнования, а Верный лежал на берегу, порой окунаясь в приятно холодящую бока воду. Так было и в этот раз.

— Матвей, а слабо доплыть до того берега? — подначивал чернявый Лёшка.
— Не слабо! — гордо ответил мальчик, и нырнул с мостков в реку. Он поплыл, заметив, что Верный скользнул в воду. "Будто тоже хочет спор выиграть!" — весело подумал он.
Поначалу казалось, что сил хватит на всё, но к концу заплыва Матвей устал. Он выбрался на берег, тяжело дыша и мечтая об отдыхе, однако ребята звали назад, размахивая руками. Верный осторожно ткнулся в руки мальчика, Матвей погладил его:
— Надо плыть назад, Верный! Ты совсем не устал, здорово! — и с этими словами он вернулся в реку. Пёс последовал за ним.

...Руки совсем ослабли и отказывались слушаться. Матвей плыл из последних сил, с ужасом осознавая, что может и не доплыть. По ноге прошла противная судорога — сначала слегка пощипывая, а потом вдруг сильно, с почти невыносимой болью скрутив мышцы. Мальчик вскрикнул и на мгновение скрылся под водой. Затем он вынырнул, но начал задыхаться, кричать стало невозможно. Короткая речная волна захлестнула его с головой.

И в тот момент, когда Матвей уже не мог плыть, под него поднырнуло мягкое пружинистое тело, вынося на поверхность. Слабо осознавая, что делает, мальчик кое-как двигал руками, а спаситель упорно тащил и подталкивал.

Ребята на берегу заметили неладное и бросились на помощь. Матвея поскорей вытащили из воды, радуясь, что он дышит.
— А собака как же? — спросил кто-то. — Где Верный?
— Верный, Верный! — слабым голосом позвал Матвей. Но пса не было видно.

Спустя несколько тревожных секунд Верного обнаружили за мостками, куда он кое-как выбрался и лежал неподвижно. Мальчик добрёл до друга и обнял его:
— Ты же спас меня, Верный! Спас! Вставай! Пойдём домой, Верный!
Пёс поднял голову и посмотрел на маленького хозяина. В его глазах читалась глубокая усталость.

— Так вот, дружище, смотрю, а мне навстречу идёт огромный медведь! Заинтересовался, значит, персоной моей. Ну я зубы ему заговариваю — мол, прости, батюшка, что в твои владенья забрёл, красивый-то ты какой, и шуба на загляденье — а сам потихоньку назад пячусь... — Верный шагал рядом с хозяином, то и дело ощущая прикосновение ласковой руки. Тарас Петрович был потрясён случившимся, и даже Дуся, обливаясь слезами, обнимала спасителя сына. Матвей с тех пор стал чуть осторожнее и плавал только рядом с Верным.

А сейчас над ними раскинулось бескрайнее звёздное небо, и хозяин рассказывал очередную историю. Пёс внимал и вдыхал вольный таёжный воздух. В верхушках сосен гулял запоздалый ветер, шепча о чём-то своём…

Автор: Олеся Дурсина