Перечитывая "Вишнёвый сад"... Так ли непрактична Раневская?

Стандарты обсуждения школьного сочинения: Раневская - непрактичная, оторванная от жизни женщина, которая не умеет заботиться о деньгах.

Так ли?

У неё самые шикарные наряды во всей пьесе (подразумевается, во всяком случае). Это она ездит в Париж и живёт за границей пять лет. Это она забирает все деньги в конце. Только она сорит деньгами при всяком удобном и неудобном случае.

Хто тут непрактичный?

Она переживает из-за своего имения. Из-за сада, своей невинной молодости. И, как мудро замечают пишущие школьные сочинения, пальцем не шевельнёт, чтобы что-нибудь сделать. Она не находит денег ни на дом, ни на домочадцев. Это Аня и Варя страдают из-за отсутствия денег. На себя Любовь Андреевна находит деньги всегда.

Кстати, разница в возрасте Ани и Вари - 7 лет. Варю взяли в дом не только из соображений благотворительности. Няня умерла - говорит Гаев, вероятно, няня и 17 лет назад была не очень молода. А семилетняя девочка вполне годится в бесплатные няньки. А потом ещё и заботливой бесплатной экономкой становится. Непрактичность, говорите?


Она даёт прохожему золотой. Но так ли бескорыстно, как кажется? Вот что об этом пишет литературовед И. Иткин ("Загадка "Вишнёвого сада"):

---

"В лучшем случае сцена с Прохожим рассматривается как лишняя <…> иллюстрация нелепой щедрости Любови Андреевны, готовой отдать золотой совершенно незнакомому человеку. Между тем <…> такая расточительность – введение в текст целого нового персонажа ради столь незначительной цели – была Чехову в высшей степени несвойственна<...>.

Важнейшее значение для понимания образа Прохожего имеет его вторая реплика, точнее, странная "декламация"<...> Что же цитирует "голодный россиянин"? Первая цитата представляет собой неточное воспроизведение начальной строки стихотворения С.Я. Надсона "Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат..." (1880), вторая – обрывок одной из строк стихотворения Н.А. Некрасова "Размышления у парадного подъезда" (1858).
Некрасов и Надсон – не случайное сочетание двух литературных имен. Всем известно, какой любовью среди молодежи пользовались в 60-е – 70-е годы XIX века стихи Некрасова, в первую очередь – стихи о тяжелой крестьянской доле, к числу которых относятся и знаменитые "Размышления..." Некрасов оставался очень любим читателями и после своей смерти, но если был в России поэт, воспринимавшийся как его непосредственный наследник, то таким поэтом был именно Надсон. Популярность этого юноши с трагической судьбой, особенно среди чувствительных провинциальных барышень, к числу которых, конечно, относилась и Люба Гаева, была поистине ни с чем не сравнимой <...>.

Варю слова Прохожего пугают, а рассерженный Лопахин бросает бессмертную реплику: "Всякому безобразию есть свое приличие!" И это неудивительно – для молодых и не искушенных в литературе спутников Раневской эти странные фразы – не более, чем пьяный вздор. Но Любовь Андреевна не может их не узнать – она выросла на этих стихах, они напоминают ей о молодости. <...> Встреча с незнакомым попрошайкой так же оживляет в душе Раневской картины минувшего, как цветущие вишни в саду или привычная с детства мебель. И тут уж золотого будет мало – за то, чтобы вернуть прошлое, Любовь Андреевна готова заплатить поистине любую цену.

---

Варе провожает золотой глазами, говорит, что ей самой нужны деньги - но Варя не может дать Раневской то, что той нужно.

"Этот старый дом надо сломать, а вишнёвый сад вырубить" - говорит Лопахин. "Как можно" - думаем мы вместе с Раневской и Гаевым. А то Раневская не видит, что этот дом - старый. Она привыкла к Европе, Парижу, горячим ваннам, кружевам и белью - ей ли не видеть, что в доме наверняка протекает крыша, прогнили полы и туалет на улице.

И кому - ей? - предлагают заботиться о нём? Чинить крышу, искать рабочих? Да это будет без толку, даже если бы она и взялась за это. Если она или Гаев возьмутся это делать, они будут это делать плохо. Разбить имение на участки, настроить дач и сдавать в аренду? Это может разумно предлагать только Лопахин. Для Раневской с Гаевым это смешно. Допустим, что кто-то предложил бы, чтобы оправдать коммунальные платы за квартиру, разбить 40-метровую однушку на пятиметровые клетки, наставить там двухъярусных кроватей и сдавать гастарбайтерам койко-место за пять тысяч в месяц, это же можно срубить... это же можно 80 тысяч в месяц бабла иметь! И вся коммуналка отобъётся! Почему вы так не делаете, уважаемый читатель?:) Да и не сумеют Раневская с Гаевым этим заниматься, даже если бы и захотели - это же надо искать рабочих, стройматериалы - да и откуда у них деньги на первичные вложения капитала?

А сад? Вишней торговали в дни молодости Фирса. Всё остальное время наслаждались цветом. То есть вишни уже несколько десятилетий растут бесконтрольно. Вы когда-нибудь видели вишнёвое дерево тридцати-сорокалетнего возраста? А пробовали с него вишни рвать? Это невозможно. Ветки снизу быстро отмирают, вишни растут только на верхних ветвях, куда нельзя дотянуться ни руками, ни с лестницы. Стряхивать их нельзя, они нежные. Срывать по одной - замучаешься. Выход только один - рубить старые деревья, оставляя молодые побеги и вишню срывать с молодых побегов.
"Вырубить старый вишнёвый сад" - это не только уничтожить, но и спасти его. Дать возможность расти молодым побегам.

Короче говоря, реально имение не приносит дохода. Оно давно уже приносит только убытки и заботы. И Раневская, не шевельнув пальцем, делает так, что убыточное, разорённое, обременённое долгами и юридическими проблемами имение переходит в руки старого друга семьи. Который выкладывает огромные деньги (90 тысяч сверх неизвестного долга). Имение надо приводить в порядок, вкладывать в него ещё деньги, ресурсы, труд, время, силы, вставать в пять утра... И Лопахин, грохнув уймищу денег в азарте аукциона, ещё и радуется, что так удачно всё получилось!

Лопахин влюблён в неё. Причём он любит её не платонической любовью, как подчёркивают в советских постановках, а вполне самой настоящей. Лопахина почему-то играют такие солидные мужчины. А ведь он довольно молод. Вряд ли сильно младше Раневской. Когда ему было 15, ей было лет 25-30. Если Гаеву 51, Раневская несколько младше, она всё-таки ещё сильно на гормонах, допустим, 45-47. Лопахину лет 30-35. Не только Раневская идёт на безумные поступки ради любви, Лопахин тоже.

Раневская привыкла обольщать и влюблять в себя. Практически все комментаторы игнорируют слова Гаева о её порочности. Она никогда не отличалась добропорядочностью. Да, кстати. Если ей 45, а Ане 17, то выходит, что первого ребёнка она родила в 28 лет, а то и позже? Вообще-то для женщины 19 века это поздно. А что она делала до этого времени? Сидела в библиотеке? Училась в университете? Зарабатывала телефонисткой на жизнь? Она была девицей красивой, богатой, знатной, не склонной к интеллектуальным занятиям и не особо добродетельной. Такие долго в девках не засиживаются. Она вышла замуж, причём по любви (капризу или страсти). Собственно, у меня вопрос возникает - а где остальные дети? Кроме Ани и погибшего Гриши? Вероятно, не первый раз сталкивается Любовь Андреевна со смертью детей.

Да, о детях. Она так сильно переживает из-за смерти Гриши, бедная, несчастная женщина, смерть единственного сына, не может видеть реку, в которой он утонул. До того переживает, что сбегает за границу на пять лет, живёт там с любовником, бросив живую и настоящую 12-летнюю дочь на кого попало. Очень любящая детей мать, м-да.

Другое тут что-то...

Например, Петя Трофимов. Бывший гувернёр Гриши. Это с Любовью Андреевной спешит встретиться Петя, приехав заранее, живя в бане, прибежав пообщаться ещё до того, как все распаковали вещи, приняли душ, выспались с дороги. Не очень великосветское поведение для гостя?
Вероятно, когда-то она давала ему авансы, и возможно, что и не очень безобидные. А почему утонул мальчик? У него был гувернёр, почему он не присматривал за ним? Может быть, был занят тем, что любезничал с хозяйкой? Вряд ли, тогда бы тоже чувствовал свою вину в смерти мальчика. Или гувернёра перед этим уволили? Не за те ли самые авансы? Роман между ним и Раневской очевидно есть, они и ссорятся в пьесе как старые влюблённые "Между нами всё кончено". Неясно, правда, какого уровня роман, дело до интимных отношений, похоже, не дошло, но роман определённо есть.

Но сейчас у Пети нет и не может быть денег. А у Лопахина они есть. И он тоже влюблён в Раневскую. Она, не шевельнув пальцем, впарила ему за безумную сумму убыточное имение. Возможно, намекнув, что "порядочная женщина стоит гораздо... гораздо дороже..." Лопахин, возможно, думал, что сможет за эти деньги купить не только имение... но и саму женщину. Кстати, возможно, что и смог. Отчего Раневская горько плачет при сообщении о продаже имения и так спокойно спит после? Ей нужны деньги на Париж. Денег ярославской бабушки надолго не хватит. А тут такой... довольно надёжный источник.

В начале пьесы они размышляют, кого можно продать - может, Аня выйдет замуж за богатого? Или Варя - за Лопахина? (Вот зачем эпизод с публичным фокусом Шарлотты: "очень хороший плед, я желаю продавать... (Встряхивает.) Не желает ли кто покупать? <...> За пледом стоит Аня <...> За пледом стоит Варя.")

Но увы, обе предпочитают Петю. И Лопахину - если вдруг мы говорим о том, что деньги платятся за человека - нужна только Любовь Андреевна, и больше никто.

А возможно, Раневская и не берёт на себя особых моральных и финансовых обязательств. Расчёт практичен. На первое время хватит. Бабушка стара, вряд ли проживёт долго. Можно рассчитывать на наследство. А потом... потом имение начнёт приносить Лопахину деньги, и очень даже не исключено, что пары мягких намёков будет достаточно, чтобы взять прекрасную даму в качестве компаньона с долей прибыли.


Ривьера и Ментона как курорты

Название "Ментона", где у Раневской была дача, мне поначалу ничего не сказало. Однако при перечитывании "Чайки" натыкаешься на цитату из Мопассана, "На воде". Так вот, буквально тремя страницами далее этой цитаты Мопассан описывает как раз Ментону:

"Ривьера — это не только восхитительный, благодатный край, но и больница мира и цветущее кладбище европейской аристократии. Грозный, беспощадный недуг, ныне называемый туберкулезом, недуг, который подтачивает, сжигает и губит тысячи человеческих жизней, словно нарочно избрал этот берег, чтобы приканчивать здесь свои жертвы.

Как должны проклинать его во всех уголках земного шара, это чудесное и зловещее побережье, преддверье смерти, благоуханное и теплое, где столько семейств <…> похоронили кого-нибудь из близких<…>

Мне вспоминается Ментона, самый жаркий, самый целительный из земных курортов Ривьеры. Как в городе-крепости на окрестных высотах виднеются форты, так с этого берега обреченных видно кладбище, раскинувшееся на холме.

С кладбища, если взглянуть налево, открывается вид на Италию до выступа берега, где белые дома Бордигеры сбегают к морю; если взглянуть направо — до омываемых волнами лесистых склонов мыса Мартен."

Образ хитрой хищницы развеялся, и снова появилась несчастная женщина. Её ненаглядный болен туберкулёзом, ему нужно жить в мягком климате, а Раневской нужны деньги на мягкий климат.

Нет, не совсем развеялся. Имение находится в южных губерниях, более того, в черте осёдлости (еврейский оркестр, играющий на балу), Варя оттуда хочет идти пешком в Киев, а вишню возами возили в Харьков или Москву.

У них там Крым рядом. Всесоюзная здравница. Зачем ехать на Ривьеру тем, у кого Крым под боком? Разве что это тогда была заброшенное и не туристическое место...


Несколько слов о Пете и Варе.

Петя, чтобы держаться поближе к Раневской, заводит роман с Аней. А потом замечает то, что отметил Гаев: Аня - это копия Раневской в молодости, "весна Раневской". И увлекается Аней по-настоящему. Но - заметим - без обязательств! "Мы выше любви!" То есть даже без обязательства интимной жизни. Петя не просто "попусту болтлив". Петя до предела свободолюбив. Он принципиально не хочет связывать себя ничем: ни деньгами, ни любовью, ни чинами, ни службой, ни научной карьерой. Петя даже живёт по приезду в бане, "чтобы никого не стеснять" - и, видимо, по максимуму ни от кого не зависеть. Он не неудачник, как нам сейчас кажется, у него нет признаков осознания неудачливости своей жизни (жалобы на жизнь, как у Епиходова; выклянчивание подачек, как у Симеонова-Пищика). Петя - осознанный дауншифтер. Вероятно, анархист.

А бедная влюблённая Варя... Варе - вы заметили? - Лопахин тоже не нужен. Они расстаются, выдохнув с облегчением, оба. Единственный, о ком она думает - это Петя.

"Аня! Аня!" - тревожно ищет она их в конце второго действия. Нет. Это Петю она ищет, и боится, как бы они не оказались вместе. Петя тоже ехидничает: "Всё лето нас преследовала, как бы мы не влюбились друг в друга". До приезда Ани: "Дуняша. Надо бы их разбудить, да Варвара Михайловна не велела. Ты, говорит, его не буди." После приезда и начала отношений с Аней Варя отвечает Пете самыми едкими колкостями и самыми обидными словами. Что это, как не ревность? Аню Варя уже не называет "душечкой" и "красавицей", Петю страшно ревнует. В него она швыряется чужими галошами, ему, в конце концов, подаёт его собственные, старые и грязные, и расстроена их состоянием.

Фильм 1976 года разъясняет сцену с галошами: сначала Варя предлагает Пете новые галоши. Но Петя отказывается, говорит, что они чужие. И только потом, когда Петя уже обыскался, со слезами отдаёт ему его галоши. Вероятно, она сама купила для него новые галоши (несмотря на то, что у неё почти нет собственных денег). Но Петя отказывается ото всех подарков, и не только Вариных.

Варя плачет, когда Лопахин не делает ей предложения, но не этим она расстроена. Она почти и не заметила отсутствия этого предложения, она даже ведёт себя так, чтобы это предложение было ей не сделано, отворачивается, делает вид, что что-то ищет. Богатство - это привлекательно, но ей нужнее бедный студент, а не богатый предприниматель. Наиболее Петина проповедь свободы близка ей, а не Ане: Аня ещё не знает, что такое ответственность и экономическая зависимость, а Варе уже 24, и она знает это на своей шкуре. Она сама хотела бы ходить паломницей по миру, не завися ни от чего. Но вот не выходит.

Насчёт Фирса, вынесено из комментариев

Кажется, в чьей-то постановке отражено, что Фирс специально остаётся в доме, по собственному желанию. Думаю, это действительно так. Ему уже почти 90 лет. Он прожил в этом доме всю свою жизнь. И вот его собираются куда-то увезти, неизвестно куда, чтобы он умер неизвестно в какой больнице, неизвестно в каких условиях, в окружении неизвестно каких людей, чтобы его похоронили неизвестно где. Я думаю, что он специально затаивается ото всех, зная, что сейчас в доме за всеобщими сборами всем будет не до него. Фирс не хочет никуда ехать. Он хочет умереть в своём доме. Иначе бы он давно показался на глаза. Представляете - барин, Гаев, уезжает, далеко, навсегда, а Фирс не проследил за тем, как он одет!
Дождавшись, что все уедут, он выходит. Возможно, тот факт, что всё будет заперто и заколочено, он не учёл. А может быть, кстати, и учёл. Наверняка у него припрятаны копии ключей ото всех помещений (за полвека службы не сделать себе копий?), и он знает, где они лежат. Просто ему нет необходимости куда-то выходить. Он ложится на диван отдыхать и остаётся там навсегда.

Опять нет повода не выпить

Ещё один скрытый слой в пьесе - алгоколизм. Муж Раневской, умерший от, элегантно выражаясь, "избытка шампанского"; Гаев с трясущимися руками, который "проел" (или "пропил"?) "состояние на леденцах". Единственная бутылка шампанского, которую удалось купить Лопахину, и которую выпивает Яша. С алкоголем связаны все, кто окружает Раневскую. Сама она не похожа на выпивающую. Наверное, она сама действует как алкоголь на всех окружающих, опьяняя всех, заставляя забыть о текущих проблемах, отодвинуть их подальше. Протрезвление наступает позже, но пока она рядом, никто не видит дальше окна с цветущими вишнями...