Разоблачение в книге «Монументальная культура Арцаха» фальсификаций азербайджанских «историков». Факты и аналитика

В новой 3-язычной книге Г. Петросяна и Н. Ераняна «Монументальная культура Арцаха» помимо детального описания объектов армянского культурного наследия с древних времён на территории Арцаха, представлены и фактографическими данными опровергаются азербайджанские фальсификации․

Ниже приведены некоторые выдержки из 40-страничного раздела на русском языке (с. 93-134)

Из главы «Дохристианские изваяния»

(В. Антропоморфные изваяния)

с. 94-95

Несмотря на то, что первые археологические исследования в Арцахе были начаты еще в 80-е годы 19-го века, первые изваяния в Арцахе были зафиксированы только в 60-е годы 20-го века. В первых работах, посвященных им, отсутствует какой-либо анализ, представлены только места и обстоятельства их обнаружения. Некоторую информацию об изваяниях можно почерпнуть из работ азербайджанских исследователей М.Халилова, Р.Вагидова, Р.Геушева и других (Халилов 1984, 438–439). Однако технический, художественный и семантический анализ этих изваяний, вопросы их датировки и возможной этнокультурной принадлежности оставались нерешенными.

В результате освободительной войны в Арцахе появились новые возможности для изучения древнейшей истории и культуры региона. Физическая доступность антропоморфных изваяний стала тем существенным обстоятельством, которoe далo возможность произвести детальное описание, обмеры, фотографию памятников, а также исследовать культурно-историческую среду.

Эти территории в советские годы по понятным причинам особо не изучались, а произведенные исследования были явно политизированы. Это относится также к антропоморфным изваяниям, которые азербайджанские ученые представили, как албанские, пытаясь связать их распространение (особенно в Арцахе) с присутствием албанского этнокультурного субстрата. Поэтому исследование этих памятников, определение их точной датировки и этнокультурной принадлежности представляет не только научный интерес, но и дает возможность противостоять азербайджанской фальсификации. В результате 44-дневной войны, большая часть изваяний осталась на территориях, перешедших под контроль азербайджанской армии. Соответственно, у нас нет информации о теперешнем их состоянии, также не ясны перспективы дальнейшего их исследования.

Согласно имеющимся данным, сегодня мы можем говорить более чем о 30-ти изваяниях, которые в основном расположены в довольно замкнутом районе равнинного, или степного Арцаха. Некоторые еще в советские годы были перевезены и установлены во дворах государственного краеведческого музея Арцаха (Степанакерт) и историко-краеведческого музея Мартакерта.

Из главы «Культура хачкаров»

(Введение)

с. 107-110

Несмотря на такую многочисленность, особое почтение к ним народа и, в конце концов, тот факт, что они являются самым мощным доказательством армянской идентичности, хачкары Арцаха и сегодня остаются научно не исследованы и в основном не изданы, а уничтожение их отдельных образцов, перемещение, исчезновение зачастую остаются незамеченными.

На оккупированных вследствие 44-дневной войны территориях ситуация трагическая: там остались сотни хачкаров, и данных об их состоянии нет.

В советские годы даже заинтересованность в хачкарах Арцаха приводило к недовольству со стороны азербайджанских властей и областных партийных структур Нагорного Карабаха. Исследование хачкаров не поощрялось также со стороны коммунистических и даже академических структур Советской Армении. Более того, начиная с 60– 70-х годов прошлого столетия властями Азербайджана и в академических кругах все культурное наследие Арцаха было объявлено «албанским», а азербайджанцы –потомками албанцев (Petrosyan 2020 B).

Азербайджанские исследователи сами стали «инициаторами исследований» хачкаров Азербайджанской ССР и прилегающих районов Армянской ССР (Геюшев 1984, 100– 104; Ахундов, Ахундов 1983; Ахундов 1986, 236–252).

К сожалению, неотрывно следуя печально известной теории Буниатова, азербайджанские экскурсы, касающиеся хачкаров, преследовали только одну цель: хачкары, а также все скульптурное и архитектурное наследие включенных в Азербайджанскую ССР армянских исторических территорий, а также сопредельных Азербайджану территорий Армянской ССР объявить албано-азербайджанскими.

Подобная преднамеренность обусловила создание абсурдной методологии азербайджанцев: «изобретение» азербайджанской этимологии хачкаров (нишандаш, хачдаш), некоторых общих характеристик хачкарной композиции (например, трехчастное строение считать характерным только для хачкаров Арцаха, Джуги, Сюника и Гегаркуника) или приписать композиции вымышленные свойства (например, сопоставление христианских тем или образов с митраистическими, монгольскими или другими чужими элементами). Эти попытки, носящие характер авантюризма, некогда уже были удостоены обоснованного ответа арменоведов, касающегося фальсификации с политической, теоретической, культурно-исторической и, частично, фактической точек зрения.

Вместе с тем предельно ясно, что перед хачкароведами стоят важные задачи в выявлении и интерпретации региональных особенностей, уточнении функций, исследовании структур композиции, иконографии и семантики хачкара.

В данной работе мы попытаемся рассмотреть вышеупомянутые проблемы, прежде всего обращаясь к тем утверждениям азербайджанцев, в основе которых лежит явная нехватка знаний о хачкарах, дезинформация и искажение фактов.

После объявления хачкаров Арцаха, Джуги, Гегаркуника албанскими, арменоведам пришлось провести несколько исследований на скорую руку. И надо отметить, что, если ответы на фальсификации азербайджанцев в плане гражданской позиции и являлись мужественными шагами, то с научной точки зрения, это были просто ответы, а не научные заключения и выводы, сделанные на основании детального изучения общих или отдельных проявлений культуры хачкаров.

В целом, исследователям ранней и особенно средневековой культуры Арцаха волей-неволей приходилось постоянно приводить аргументы в пользу причастности народа и культуры Арцаха армянству, хотя этнический облик как народа, так и культуры был более чем очевиден. И главной причиной тому стало растущее изо дня в день присвоение Азербайджаном армянского культурного наследия.

Как свидетельствует детальное историческое исследование, две крупнейшие восточные провинции Великой Армении–Утик, затем Арцах, были отделены от Армении Сасанидской Персией в 428–451гг. и присоединены к занимающему левый берег Куры и южные склоны Большого Кавказа царству (затем–марзпанству), именуемому Албанским, и церкви.

Точная характеристика ситуации начальной стадии и ее изменения изложены в «Ашхарацуйце» 7-го века: «Страна Албания, то есть Агванк, к востоку от Иверии, смежна с Сарматией у Кавказа и простирается до Каспийского моря и до границ Армении по реке Кур… Хотя и отсюда (из Армении) до реки Кур все пограничные земли были отняты у Армении.

Но мы будем говорить о исконной стране Албания, что находится между рекой Кур и Кавказскими горами» (Երեմյան 1963, 105, детальное изучение проблемы со ссылками на соответствующие источники, смотри: Ուլուբաբյան 1975; Հարությունյան 1976; Тревер 1959, 200–201; Акопян 1987, 109– 142; Новосельцев, 1991).

Гораздо более развитые по сравнению с левобережьем Арцах и Утик с армянским населением в 5–6-ом веках стали главным администативно-политическим и духовно-культурным представителем нового образования, а посему наряду с левобережьем Куры, начали носить его название –Албания. С конца 7-го века под натиском арабских завоевателей на территории исконной Албании христианство стало приходить в упадок (оно сохранилось лишь в немногочисленной удинской общине). Армянское население правобережья Куры вплоть до 19-го века фактически стало единственным носителемимени «Албанская церковь» и христианских традиций.

Начиная с 60-х годов прошлого века, когда Азербайджан предпринял присвоение армянского культурного наследия на территории Азербайджанской ССР и сопредельных районов Армянской ССР, название «Албания» стало основной козырной картой отрицания этнического образа армян Арцаха и и их культуры (Petrosyan 2020).

Если церковь, объединяющая Арцах и Утик, называлась албанской (а правобережье Куры иногда называлось Агванк или Аран), то, согласно азербайджанским ученым, албанцами были и их потомки, и созданная ими культура. И неважно, что коренные жители Арцаха и Утика разговаривали и писали по-армянски, а Албанская церковь – сестра Армянской церкви, что язык обеих церквей– армянский, что конфессиональные принципы и ритуальные практики были идентичны как минимум с 7-го века, что культурные комплексы, включая хачкары, используемые ими, характерны только для армянской культуры.

Если мы попытаемся детально описать хачкары Арцаха в системе культуры хачкаров, то можно указать на два их важных свойства:

1. Хачкары Арцаха в религиозном плане полностью идентичны всей культуре хачкаров. Лучшее подтверждение сказанному–одни и те же функции, принципиально одинаковые структурные решения резных композиций, одинаковые христианско-канонические темы и образы.

2. Хачкары Арцаха свидетельствуют о том, что степень церковно-канонического контроля над процессом создания хачаров здесь была низкой, что обусловило более широкое проявление народных представлений. Местная растительность, различные сюжетные темы и образы, представляющие смертных, придавали особую привлекательность хачкарам Арцаха, превращая их в богатую и уникальную галерею, отражающую народный костюм, военное дело, семейные отношения, различные обряды и верования.

(Б. Хачкары 12–14-х веков)

с. 114-115

Эту структуру и иконографию можно заметить на тысячах армянских хачкарах в целом, а Арцах, несомненно, не был исключением. В этом плане кажется просто абсурдным, что в 80-е годы прошлого века азербайджанские «исследователи» – отец и сын Ахундовы, намеревались представить хачкары Арцаха, Джуги, Сюника, Гегаркуника как албанские и заявляли, что среди всех стел Албании, будь то языческие, христианские или мусульманские, «отражена трехуровневая модель мира» – небесная, земная и подземная, и, согласно их утверждению, будто именно в этом их отличие от хачкаров Армении (Ахундов, Ахундов 1983, 4; Ахундов 1986, 238).

с. 118

… все данные подтверждают, что изображено Второе Пришествие Креста и Справедливый суд (вместе с Деисусом). Уникальной смесью фарса и невежества является азербайджанская, якобы научная интерпретация этой композиции.

Медальон с изображением Вседержителя представлен ими как крылатый диск, символизирующий Ахурамазду, Дева Мария и Иоанн Креститель –как апостолы, символы евангелистов –как ангелы (не четыре, а только три), а Вртанес и Григорис –как «две демонические фигуры» (Ахундов, Ахундов 1983, 8–9; Ахундов 1986, 244).

(Г. Фигуративные рельефы хачкаров)

с. 122-123

Всадник сидит в торжественной, вертикальной позе, тело его изображено сбоку, а голова – в анфас. Среди наряда выделяется треугольный или конический шлем-шапка, который часто заканчивается острым, иногда ромбическим выступом. Две косы спускаются от нижнего края шлема к плечам. На некоторых примерах видно, что это не настоящие косы, а часть шлема. Некоторые воины имеют пояс средней ширины, с которого обычно на двух лямках свисает длинный меч. Воины носили широкую чуху ниже колена. Всадник обычно держит поводья одной рукой, а копье –другой. Копье длиннее лошади и завершается лезвием в форме ромба. Также представлены лук, колчан, удлиненный меч, иногда щит и палица. В отличие от кавалерии, пехотинцы вооружены луком, стрелами или мечами. Иногда вместе изображаются два всадника и даже три вооруженных пехотинца.

С этими воинами связано очередное «открытие» Ахундовых, объявивших хачкары Арцаха, Утика и Джуги албанскими. Будучи знакомыми только с фрагментом хачкара из Гандзасара, безоговорочно принимая подвески шлема за настоящие косы, не зная точной датировки хачкара (а он датируется 1174-ым годом), не принимая во внимание этнокультурную среду, они заявляют, что на «албанских» хачкарах имеются изображения иноземных и даже монгольских воинов «в типичном халате, шапке, двумя косами и с копьем в руках» (Ахундов 1986, 244–245).

«Открытие», согласно которому «косы» присущи только монголам настолько воодушевило азербайджанских «присвоителей», что их не насторожило длинное копье воина – совершенно не характерный для монголов военный атрибут. Известно, что основным оружием монголов были лук и стрелы, поэтому армяне называли их «стрелками» (то есть лучниками). Григор Аканеци, живший в крепости Акана недалеко от Гандзасара, подробно описал монгольское вторжение в Закавказье и, в частности, в Арцах, в своей книге под заглавием «История народа стрелков» (Ականեցի, 1961).

Однако, самое главное – то, что изображения этих воинов «с косами» на хачкарах Арцаха фиксируются с 11-го века (известные нам хачкары с такими скульптурными изображениями датированы 1158,1174,1180, 1181, 1183, 1186, 1189, 1194, 1203, 1205, 1212, 1215-ым годами) – временем, когда на Ближнем Востоке монголов не только не видели, но даже и не слышали о них.

Что же касается длинноволосых воинов и воинов с косами вообще, то, как мы попытались детально представить в одном исследовании (Պետրոսյան 2001, 75–81), они были не такими редкими для армянской армии и культуры: они составляли класс молодых воинов и в армянских источниках упоминались под названием «манук». Большим мастером искажать или игнорировать факты является также Р. Геушев.

Хачкары археологического памятника Цоватег, находящегося в селе Чанкатаг (значительную часть которых он когда-то украл и перевез в Баку), он представляет без указания конкретного географического местоположения как материалы Сигнахского городища Кавказской Албании. «Не помня» образцов с армянскими надписями и датами, он заявил, что в отличие от соседних стран, изображения человеческих фигур являются характерной чертой кавказских албанцев (Геушев 1984, 102– 103).

Из главы «Культура надгробий»

с. 134

Фигуративные сцены надгробий Арцаха также не избежали азербайджанских фальсификаций. В своей книге, посвященной якобы албанскому искусству, Рзаев с воодушевлением заявляет о том, что албанцы– такие же тюрки, как и азербайджанцы (Рзаев 1976). И это он повторяет почти на каждой станице, будто опасаясь, что читатель может подумать иначе. Более того, он, не имея понятий о религиозной или этнической принадлежности различных произведений искусства и времени, постоянно утверждает о том, что данный предмет или изваяние «по декоративному мотиву» принадлежит албанскому периоду искусства. С таким же трепетом он описывает надгробия 18– 19-х веков, например, из Аветараноца, и объявляет их сначала албанскими, затем– тюркскоогузскими, конечно же, не зная их датировки и пренебрегая имеющимися на них длинными армянскими надписями. Вот о чем сообщает надпись одного из таких надгробий (рис.299, 300).

«Это могила сына мелика Шахназара мелика Хисе. В лето 1185-го (1736г.). Сочиняю слова хвалы о мелике Хусейне и вырезаю на этой могиле. Он был владыкой страны Варанда с 35 деревнями. Он был хлебным, со столом полным, и помиловал всех. Образом был достоин хвалы, был короной и славой армянской нации. Резал многих из нации таджиков и воевал с османами. Он не платил дани ни одному королю и был крепкой стеной для всего мира. И был он рожден в лето 1158-го (1709г.)»
(ԴՀՎ 5,149).

Простит ли Рзаева его предок тюрок-огуз за то, что он считает огузом того, кто представляет собой гордость армянского народа, кто истреблял таджиков и сражался против османов?

После 44-дневной Арцахской войны весь Гадрутский район, часть Аскеранского района, включая село Аветараноц, оказались под азербайджанской оккупацией.

Источник: http://crossroadorg.info/