Пожары в Сибири. Вырубка леса, воровство и невежество, как основная причина?

Китайцы вырубают сибирские леса

Надо приехать в Сибирь, чтобы увидеть своими глазами, действительно ли весь лес здесь хищнически пилится и вывозится в Поднебесную.
Тайга режется аккуратно — ломтями. Из космоса это выглядит как сыпь на теле больного.

Кстати, можете открыть в интернете карту и найти Иркутскую область.

Чуть правее — Бурятия. Видно сплошное серое пятно? Это вырубленные леса.

Пятно, словно лишай, расползается на север, по рукавам рек, по нитям дорог, обволакивает городки и поселки, которые без лесов даже из космоса кажутся посеревшими и больными…

Смотрим внимательнее. Берем чуть северо–западнее Байкала. Это Красноярский край. Зеленое море тайги. Красноярский край слишком велик, чтобы объем вырубок стал очевидным. А теперь чуть увеличим…



Приблизили карту — и всё встаёт на свои места. Проплешины всюду. Жестоко, правда?

Высаживаемся именно здесь. Там, где видны тысячи маленьких прямоугольников. Они сыпью тянутся вдоль Ангары, стягиваются в проплешины и неминуемо соединятся друг с другом, превратясь в иркутско–бурятское пятно.

В русской тайге китайцев немного — они здесь обычно начальники. На них работают таджики, узбеки и, конечно, русские.

Видели ли Вы русскую тайгу? Небо синее с искрящейся снежной пылью? Стволы в два обхвата? Гордые деревья–исполины? Хруст таежного наста — как скрипка в симфоническом зале? Морозный стук ангарской сосны?

Нам тоже так казалось. И пробирались на «уазике» к тайге, стараясь не глядеть по сторонам.

150 километров позади, а тайги все не было. Только чахоточный лес с сединой березок. А еще страшно таращились привидения–пустыри да обглоданные пожарами сосны.



Русская тайга — это красная светящаяся в сумерках лава… Она горит здесь уже неделю. А может, месяц. Сквозь дым ползет стадо лесовозов. Словно железные жуки тащат тайгу на лесопилки, а та упирается, бедная, визжит сотнями пил. Свежеспиленный кругляк лежит в тайге в клубах дыма от горящих отходов.



Тайгу разделывают рядом. Прямо посреди леса стоит «китайский город» с дизельной электростанцией, цехами, жилыми домами.

Господа из правительства, вы этого добивались?! Вот она — глубокая переработка леса! Практичные китайцы где рубят, там и распиливают, а отходы… жгут. Горы макаронника (обрезки досок и бруса) были тут, говорят, высотой с девятиэтажный дом, а теперь лес обдает ядовитым жаром.

«Город китайцев» ненавидят даже их коллеги по ремеслу — водители лесовозов. Из–за привычки водил снимать и выкладывать в интернет все, что увидели, да еще с матерными подписями, китайцы возвели у своего города насыпь. Как китайскую стену!..

Но, ворвавшись в город, обнаруживаем что он… не китайский. Там работал весь бывший СССР: узбеки, таджики, киргизы (лишь один еле говорил по–русски). Единственного китайца мы обнаружили в избушке–администрации.

Но этого начальника прикрыл русский. Двухметровый инженер встал между нами (китаец тут же исчез) и сказал четко. Похоже так звучит местный пароль:

“Разрешения есть. Документы есть. Прокуратура проверила. Вопросы?”



Символично. Русоволосый русский парень спокойно улыбался на фоне огня.
— Мы скоро уедем отсюда, — говорит он на прощание. — Хорошей тайги тут уже не осталось…

Возвращаемся в тяжелом молчании.
— Я забыл показать самое главное, — вдруг вспомнил лесопромышленник Василич, добросивший нас до тайги. И дал по тормозам.
— Смотри! — С фонариками подходим к бревнам, грудой лежащим у дороги. — Видишь на спиле годовые кольца?
Я долго приглядывался. Кольца были. Кажется. Тонкие–тонкие, как паутинка.
— Этой ангарской сосне лет 100, — сказал Василич, пнув анориксичное бревно. — Она в нашем красноярском климате растет очень–очень медленно. Южнее, в Иркутской области, такое дерево вырастет лет за 70. А еще южнее — в Китае — лет за 50. Так что расслабьтесь.— Не будет здесь тайги при нашей жизни»