Скука-любовь: Как живется женам айтишников
Переехавшая из России в Швейцарию математик Ольга Бушкова снимает проект о спуглерах — женах сотрудников Google. Вырвавшись из белкиного колеса, они столкнулись со скукой и незнанием собственных интересов.
В крупных международных компаниях работают люди из разных стран. Многие сотрудники таких компаний получают достойную зарплату, полный социальный пакет, а их жены — массу свободного времени, заполнить которое каждая вольна по-своему.
Так, проблема занятости сменяется проблемой скуки — именно ее препарирует в своем проекте Ольга Бушкова.
Фотокнигу о невыносимой скучности спуглербытия A Google Wife заметили и оценили на фестивалях Unseen Dummy Award и Fiebre Dummy Award. В начале 2018 года она также попала в пятерку лучших российских фотокниг по версии онлайн-комьюнити Russian Independent SelfPublished.
Ольга Бушкова29 лет
Фотограф, математик. Родилась в Ростове-на-Дону, сейчас живет в Цюрихе. С 2012 года работает над двумя долгосрочными личными проектами: A Google Wife и «Как я пыталась убедить моего мужа завести детей».
— Многие, кто смотрит проект «A Google Wife» говорят, что это книга о скуке. Но нет, она скорее об одиночестве и поиске себя. Это история девушки, оказавшейся в новой стране, в новой культуре, в новом сообществе и старательно ко всему этому приспосабливающейся.
На фотографиях мы — женщины-спуглеры (спуглер – жена/партнер сотрудника Гугл, от spouse + googler =spoogler) — бесконечно встречаемся в похожих друг на друга интерьерах, пьем чай или кофе за большими столами, говорим о пустяках, играем с детьми. Меняются времена года, платья, люди, но встречи продолжаются и кажется, что следующая неотличима от предыдущей. На фотографиях мы скучаем, хотим общения и разнообразия. Вопрос в том, что такое скука?
Значительная часть спуглеров (я была в их числе) не имеют права работать в Швейцарии первые два года после переезда. В таких случаях каждый пытается найти себе какое-то занятие. Кто-то учит немецкий, кто-то решает рисовать, кто-то рожает, кто-то путешествует.
Но когда период «вынужденного простоя» заканчивается, легче не становится. Ты обнаруживаешь себя в стране, где все работает «как надо»: чиновники, транспорт, страховые компании, банки, врачи, полиция, детские сады, школы. Ты не тратишь время на ремонт квартиры (они все отремонтированы), на ремонт машины (она не ломается), на поиски «хорошего врача» (достаточно пойти в ближайший госпиталь). У тебя нет необходимости искать работу, чтобы зарабатывать, потому что твой муж получает достаточно. Твои родители и друзья остались в далекой России — ты не ходишь к ним в гости, не отмечаешь их дни рождения и стараешься звонить им не реже чем раз в десять дней. Ты понимаешь, что предоставлена самой себе, и твоя жизнь состоит из полной, ничем не ограниченной свободы.
Ты можешь делать все, что хочешь. Хочешь — работай, не хочешь — не работай. Хочешь — рожай, не хочешь — не рожай. Хочешь — поступай учиться, не хочешь — не поступай. Хочешь — думай, как жить дальше, не хочешь — не думай.
Такое свободное «скучное» состояние для современного человека — редкость. Оно некомфортно, потому что тебе нужно всерьез задумываться о том, что тебе интересно. Ничего тебя не направляет и не помогает. Я уверена, что не начала бы заниматься фотографией, если бы осталась в России. Могу предположить, что я нашла бы работу на мехмате ростовского госуниверситета, мы взяли бы квартиру в ипотеку и занялись бы ее ремонтом, планировали бы поездки в Европу два раза в год, рано или поздно родили бы ребенка, я бы ушла в декрет и так далее. И я совсем не считаю такой сценарий плохим. Но в нем никогда не становится скучно и в каждый момент понятно, что делать дальше.
Ценность скуки в том, что она дает возможность остановиться и подумать. В одной из книг о воспитании детей я прочитала, что «скука служит стимулом для творческого раскрытия, для осознания себя и воплощения своих истинных, никем и ничем не навязанных желаний». Я думаю, что подобный стимул важен для взрослых не меньше, чем для детей.
Благодаря скуке я начала фотографировать. Мне было скучно, и я хотела что-то делать. Я люблю детей, поэтому сначала я фотографировала их. Так я подружилась и ближе познакомилась со многими спуглерами, мы стали ходить друг к другу в гости. Потом я случайно попала на мастер-класс Алекса Майоли, где никак не могла понять: фотограф я или ни на что не гожусь, полное дерьмо мои фотографии или нет. Алекс предложил мне ставить камеру на штатив каждый раз, когда я встречаю кого-то из знакомых, и снимать их и себя с помощью пульта дистанционного управления, а на вопросы окружающих отвечать, что я фотограф. Так я и делала полтора года. За это время я не только привыкла к новой роли, но за мной еще и закрепилась репутация матерого профессионала — ведь я везде таскала с собой штатив. Через два года, когда я получила право на трудоустройство, все мои знакомые знали, что Оля — фотограф. Так я нашла работу: обо мне вспомнили, когда появилась вакансия.
На фотографиях, вошедших в книгу A Google Wife, часто скучаю я, часто скучают мои подруги и знакомые. Снимки документируют полтора года моей жизни в момент перехода от одной роли к другой. В состоянии выбора находятся и многие сфотографированные мной женщины. Кто-то из них посвятит себя детям, кто-то пойдет учиться на акушерку, кто-то станет тренером по йоге, кто-то решит не париться и наслаждаться жизнью, кто-то уедет обратно домой. Но всего этого на снимках нет.
Спуглеры встречаются и обедают вместе точно так же, как и когда я их фотографировала шесть лет назад. На таких встречах «новоприбывшие» спрашивают, как найти хорошую квартиру в аренду, где есть детский сад с английским языком, как заполнить налоговую декларацию и как попасть на дегустацию сыров. Сначала ты эти вопросы задаешь, а через несколько лет на них отвечаешь.
Каждую неделю на наших посиделках появлялось новое лицо. Я начала отличать новозеландский английский от британского, перестала автоматически принимать русскоговорящих за россиян, по совету влюбленной в Достоевского итальянки прочитала «Идиота», от уругвайки узнала о Пиночете и Альенде. У меня появилась подруга из Австралии, которая умела убегать от варанов и отсасывать змеиный яд из раны, но никогда не видела снега и не знала, что Беларусь и Россия — не одно и то же.
Я начала понимать, что мир очень большой и что я приехала не из его центра — что центра у него нет вообще.
Я не уверена, что могу говорить о Цюрихе как о доме. У меня не всегда это получается. Мне хочется, чтобы от моей квартиры здесь у меня было такое же ощущение, как от дома моих родителей или дома родителей мужа: домашности, надежности и уюта.
Работая над A Google Wife, я поняла, что могу разглядеть сюжет в собственной повседневной жизни, научиться смотреть на нее со стороны.