Доброта как модный наркотик
Во-первых, доброта — это заразно
Заразнее, чем грипп или ВИЧ. С гриппом надо на кого-то покашлять, с ВИЧ — куда-то что-то засунуть, а с добротой достаточно кожного контакта. А то и вообще взгляда. Или даже разговора по душам.
В 1984 году психологи Эйприл Краско и Кристофер Ветцел опубликовали исследование «Прикосновение Мидаса», ныне считающееся классическим. В нем ученые изучали факторы, влияющие на размер чаевых, которые клиенты оставляли официанткам в ресторане. Двум группам официанток поручали либо просто доставить чек, либо легонько коснуться при этом плеча или руки посетителя.
Далее ничего не подозревающих клиентов просили поделиться впечатлениями от ресторана. В ходе опросов удалось выяснить, что прикосновение официантки никак не влияло на мнение посетителя о ресторане. Две группы клиентов — те, кого трогали, и те, кого нет, — в среднем одинаково оценивали и еду, и ресторан, и самих официанток. Но вот с чаевыми вышло интересно: потроганные едоки оставляли их существенно больше.
«Эффект Мидаса» с тех пор детально изучался, ситуации, его вызывающие, многократно воспроизводились, но при этом общая картина заметно усложнялась: оказалось, что далеко не всегда прикосновение вызывает щедрость. Насколько можно судить по данным, имеющимся на сегодняшний день, эффект прикосновения довольно похож на действие вируса иммунодефицита человека. Прикосновение само по себе не столько вызывает доброту, сколько обезоруживает человеческий иммунитет перед этим опасным недугом.
В 2008 году группа ученых из Калифорнии, в состав которой входили специалисты по неврологии, нейроэкономике и дерматологии, проводила следующий эксперимент. Сначала половине участников давали просто отдохнуть в комфортной обстановке, а другой половине при этом делали легкий массаж, все цивильно, никакой эротики. Далее всех релаксирующих случайным образом объединяли в анонимные пары: добровольцы друг друга не видели и не знали, кто им достался.
Первому участнику в паре выдавали 10 долларов и предлагали любую часть из этой суммы перевести второму участнику. Переведенная сумма при этом умножалась на три. Допустим, первый участник подарил второму 5 долларов — тогда второй получил 15. Второму участнику предлагали часть полученных средств вернуть — в благодарность за подарок. Эта сумма уже не умножалась. Допустим, второй участник отправил назад тоже 5 долларов — тогда у обоих стало по 10. Чем больше доверия первый участник проявил ко второму при первой транзакции, тем больше оба могли заработать. Если вы первый участник и доверяете второму на 100 %, то логичнее всего отдать сумму полностью. При этом ВВП вашего со вторым участником братского союза утроится: 10 долларов превратятся в 30, и вы оба сможете заработать по 15 долларов. С другой стороны, второму участнику ничто не мешает забрать все 30 долларов себе и заработать еще в два раза больше. Но если его переполняет благодарность, он может отправить обратно хоть все 30. Соответственно, вторая транзакция должна отражать реакцию второго участника на оказанное ему доверие.
Выяснилось следующее. Массаж перед игрой увеличивал сумму первого перевода, но только слегка — в среднем с 5 до 6 долларов. А вот на второго участника массаж влиял очень сильно. Без массажа участники в среднем возвращали 2 доллара, а с ним — 7, то есть в 3,5 раза больше. Прикосновения изменяли не сам альтруизм, а реакцию человека на альтруизм, проявляющуюся в альтруизме. Это даже хуже, чем просто заразная доброта. Оказывается, прикосновения — это социальный ВИЧ. Если не прекратить друг друга трогать незамедлительно, население планеты окажется под серьезной угрозой пандемии добра — «пандобрии».
Во-вторых, доброта вызывает гормональные сдвиги
Под ее воздействием ваш организм необратимо меняется. Исследования дружбы, любви, альтруизма, привязанности и вообще положительных социальных взаимодействий неизменно вращаются вокруг одной и той же молекулы — окситоцина. Окситоцин — многофункциональный гормон, воздействующий на целый ряд органов от мозга до матки, но матку мы сейчас оставим в стороне. Что мы знаем об окситоцине в мозгу? Когда вы хорошо и доверительно с кем-то пообщались, у вас его там становится больше — это раз. Когда его там становится больше, вы, в свою очередь, начинаете хорошо и доверительно общаться со всеми вокруг — это два.
В эксперименте с прикосновениями и пересылкой денег у испытуемых по ходу дела брали пробы крови. У тех участников, которым делали массаж, заметно повышался уровень окситоцина. Причем у разных людей повышение было разным. Чем больше становилось окситоцина в крови — тем добрее человек действовал. Если после массажа участник попадал во вторую группу, получал денежный подарок и задумывался о том, сколько денег вернуть, то по уровню окситоцина можно было предсказать, какую сумму он пожертвует. Те, у кого выброс окситоцина был слабым, оставляли себе всю выручку. Те, у кого его было больше всего, были самыми щедрыми. Окситоцин можно вводить искусственно. Обычно это делается через нос (самый прямой путь в мозг). Выясняется, действительно, что капли в нос с окситоцином повышают доверие. Если быть точнее, они повышают готовность принять риск, связанный с межличностными взаимоотношениями. Важно, что это никак не отражается на желании рисковать в принципе — например, делать более высокие ставки в игре типа рулетки. Окситоцин именно повышает доверие, а не снижает общую осторожность.
Дело не в реакции на прикосновение, звук или, допустим, изображение лица друга. Мозг поручает специализированным нервным клеткам выбросить в кровь окситоцин в ответ на приятное социальное взаимодействие в принципе. Прикосновения только один из примеров.
Они, кстати, работают (и у нас, и у животных), только если касается нас кто-то хороший и при этом мы не чувствуем угрозы. Голос — еще один типичный триггер окситоцина. Лучше всего это видно у младенцев, у которых выброс этого гормона вызывает голос матери. Другой важный компонент нашего общения — зрительный контакт. Глаза — это часть мозга, выведенная за пределы головы. Встречаясь глазами, мы фактически устанавливаем контакт «мозг в мозг»: оба участника точно знают, что взаимодействие между их нервными системами в данный момент двухстороннее. Такая взаимность — суть любого общения. В нашумевшем исследовании взаимодействия собак с их хозяевами впервые показано, что зрительный контакт может вызывать выброс окситоцина, даже когда он происходит между разными видами. Хорошо известно, что повышение содержания окситоцина в крови усиливает нашу склонность смотреть людям в глаза, что, в свою очередь, улучшает «чтение мыслей» и понимание их эмоций.
Гормональные изменения, вызванные добротой и в доброте выражающиеся, начинаются в детстве и могут быть необратимыми. Джеймс Уинслоу из Национального института психического здоровья в Вашингтоне установил, что у обезьян, выращенных в отрыве от матерей, во взрослом возрасте наблюдается существенно сниженный уровень окситоцина. Это соответствует резко сниженному интересу к общению, эмоциональной неустойчивости, большей чувствительности к стрессу и даже, как показывают другие работы, обезьяньему алкоголизму. Активное общение со сверстниками помогает, но только отчасти.
У людей прослеживается прямая зависимость между счастливым детством и уровнем окситоцина во взрослой жизни. Согласно данным ученых из Университета Эмори в Атланте, у взрослых из плохих семей наблюдается сильно сниженный уровень окситоцина в нервной системе по сравнению с теми, кому повезло с любящими родителями. Особенно плохо с «гормоном доверия» у людей с историей эмоционального насилия в семье.
В-третьих, доброта — это наркотик
Лучше не начинать — не заметите, как подсядете. Американский нейробиолог Пол Маклин в своей влиятельной работе 1990 года, посвященной эволюции мозга, утверждает, что переход от древних рептилий к млекопитающим ознаменовался появлением у наших предков трех новых форм поведения. Это выкармливание потомства, голосовая коммуникация между родителем и детенышем и игра. Согласно его гипотезе, эти три поведенческих нововведения стали возможными благодаря появлению группы структур мозга, называемых общим термином «лимбическая система» (современные нейробиологи, правда, считают этот термин несколько искусственным). Маклин предположил, что зависимость от химических веществ — наркотиков, например, — это попытка заместить другие вещества, в норме вырабатываемые в ответ на эти три новых типа поведения. То есть, по Маклину, привязанность, общение и игра вызывают выброс «наркотиков» мозгом млекопитающего, а героин и кокаин — их жалкое подобие. С точки зрения современной нейробиологии гипотеза Маклина в целом верна, хоть и излишне конкретна.
Дело не в том, что наркотиками мы заменяем конкретно любовь. Дело в том, что любые наши желания и мотивации в принципе обусловлены одними и теми же механизмами, независимо от того, хотите вы увидеть жену или желаете ширнуться хмурым.
Сначала наш мозг распознает что-то хорошее и неожиданное. Потом он активно перестраивает свою структуру таким образом, чтобы хорошее и неожиданное стало ожидаемым и необходимым. И в дальнейшем, если ожидание не сбывается, пытается изменить поведение так, чтобы оно сбылось. Наркотики просто искусственные аналоги «хорошего и неожиданного», а зависимость — их превращение в «ожидаемое и необходимое».
Все указывает на то, что доброта в форме окситоцина вызывает точно такую же «зависимость». Нейробиолог Томас Инсел в статье «Является ли социальная привязанность расстройством зависимости?» утверждает, что социальные сигналы, с одной стороны, и отделы мозга, ответственные за выработку привычек и зависимостей, с другой, связаны между собой окситоцином, который выступает как передатчик информации. К окситоцину — а значит и к дружбе, любви и доброте — мы привыкаем точно так же, как к любому наркотику.Как и в случае с другими наркотиками, доброта вызывает эйфорию, которая приводит к еще большей тяге к доброте. В английском есть даже специальный термин hepler’s high, который можно приблизительно перевести как «щедрокач», «доброштыр» или, допустим, «помогаторч»
Уникальная особенность доброты по сравнению, например, с героином, заключается в том, что размывается граница между ее потребителем и производителем. Добрые поступки других людей вызывают удовольствие у тех, по отношению к кому они совершаются, благодаря чему их желание тоже совершать добрые поступки возрастает. С другой стороны, исследования показывают, что, если вы сами сделали что-то хорошее, вас это тоже торкает — вот вам и «доброштыр». От этого вас, скорее всего, потянет сделать еще больше хорошего. Человеку, вообще-то, достаточно всего лишь сказать, что он добрый, чтобы он стал выказывать больше доброты. В одном исследовании люди заполняли фальшивые тесты личности, после чего им случайным образом оглашали выдуманные результаты. В частности, людям сообщали, что они относятся либо к «интеллектуальному типу», либо к «просоциальному». После этого участникам говорили, что эксперимент окончен, и просили пройти в другую комнату. По пути за ними увязывались подсадные студентки, которые роняли на пол 500 перфокарт (дело было в 1981 году) и громко говорили: “Oh shoot!” (эквивалент «Черт побери!» в фильме «Бриллиантовая рука»). Собственно эксперимент состоял в наблюдении за дальнейшими действиями участников. Исследователей интересовало, с какой вероятностью представители разных групп останавливались помочь студентке поднять перфокарты, а также они замеряли затраченное ими время и точное количество перфокарт, поднятое каждым участником.
Те испытуемые, которым говорили, что они добрые (относящиеся к «просоциальному типу»), помогали студенткам ровно в два раза чаще, чем «интеллектуалы», — притом что на самом деле по «типам» они распределялись случайным образом, и такое распределение не имело никакого отношения к реальности. «Добрые» реагировали на возглас студентки в полтора раза быстрее, чем «умные», тратили на помощь в два раза больше времени и поднимали в два с лишним раза больше перфокарт. Одной виртуальной инъекции наркотика «я — добрый» достаточно, чтобы сделать человека вдвое добрее.
В-четвертых, добрые люди захватывают планету
Может показаться, что «Исламское государство», Иран и прочие режимы религиозных злыдней им успешно противостоят, но статистика неумолима. Добрые люди дольше живут и лучше себя чувствуют, что однозначно подтверждает масса исследований, в которых внимание уделяется сторонним факторам вроде общего качества жизни. Например, в 1956 году исследователи из Университета Корнелла начали долгосрочное наблюдение за 427 молодыми женщинами, пытаясь выяснить, как семейное положение, стресс и привычки влияют на их здоровье. К 1993 году, когда исследование было окончено и опубликовано, стало ясно, что ни количество детей, ни образование, ни социальный класс, ни работа по отдельности не оказывали существенного влияния на продолжительность жизни. Куда более важным фактором неожиданно оказалось участие в волонтерских организациях. За 30 лет наблюдений женщины, не занимавшиеся благотворительной деятельностью, серьезно заболевали в 52 % случаев, а те, кто активно занимались волонтерством, — всего в 36 %.
Точно так же доброта повышает шансы тех, к кому она обращена, прожить здоровую и долгую жизнь. Материнская и супружеская любовь связана с пониженными рисками широкого спектра болезней, от ангины до язвы и от сердечно-сосудистых заболеваний до алкоголизма. Это подтверждают даже исследования с участием животных. В 1980-х американские ученые решили выяснить, какое влияние оказывает диета на развитие атеросклероза у кроликов, и обратили внимание, что у двух одинаковых групп наблюдаются существенные различия в симптомах.
За группами ухаживали разные лаборантки — остальные условия содержания были абсолютно идентичными. Эксперимент повторили дважды с разными людьми и опубликовали его результаты в одном из самых авторитетных научных журналов Science. У кроликов, к которым относились «по-доброму»: регулярно играли с ними, разговаривали, гладили их, — наблюдалось 60-процентное ослабление симптомов атеросклероза.
Добрые люди не только более здоровы и счастливы — они, гады, еще и привлекательнее. К такому выводу пришли авторы крупного социологического исследования, в рамках которого были опрошены 10 027 молодых людей из 33 стран на шести континентах и пяти островах. О ком мечтают жители планеты Земля? Оказалось, что во всех культурах, независимо от части света, страны и пола, вариант ответа номер один всегда «добрый и понимающий».
Не внешность, не богатство, не духовность — доброта и понимание. Нет вируса заразнее, наркотика опаснее и оружия мощнее, чем доброта. Ну хорошо, эбола, героин и «Тополь-М» чуть сильнее, не придирайтесь.